Котировка страсти, или Любовь в формате рыночных отношений

Несколько раз она окольными путями пыталась выяснить, не связывался ли с Костей Картов, но тот делал вид, что не понимает, о чем Карина толкует. И тогда она спросила напрямик. В ответ на это Соболев напомнил, что дал слово, что Дмитрий ее больше не побеспокоит, и не намеревается это слово нарушать. Поверить в то, что Картов даст ей свободу после двадцати лет издевательств, после последнего разочарования — казалось почти невозможным. Но и не поверить Косте, когда он, говоря об этом, смотрел на нее с непоколебимой уверенностью — было сложно. Потому она, не зная, какому из ощущений верить больше, предпочла временно перестать думать и об этом. Все равно сама Карина ничего не могла изменить.

В день торжественного открытия нового центра, даже погода, похоже, решила порадовать организаторов. Солнце светило совсем по-весеннему ярко, прогревая еще холодный и влажный воздух. Соболев прекрасно играл свою роль, но Карина видела, насколько именно ему интересно разрезание торжественной ленточки. Хотя, казалось, никто больше не видел в его улыбке скепсиса и некоторой насмешки над всей этой пафосностью. Вообще, ее все еще порой удивляло его явное нежелание активно пиарить свою особу. Картов, Шамалко, Мелешко, и прочие не упускали ни одного шанса устроить себе рекламу. Соболев же все время предпочитал оставаться в тени. Его вполне устраивало наблюдение. Даже в этот раз всю пресс-конференцию, торжественную речь и представительские функции он спихнул на Шлепко. Сам же, по большей части, наблюдал за этим представлением со стороны, оставаясь рядом с ней, и ограничивался минимально возможным, как для основного вкладчика и заказчика, участием.

Когда они собирались на торжественную часть Карина, имея достаточно опыта участия в подобных мероприятиях, заблаговременно уточнила, какую роль ей предстоит исполнять. В качестве кого Соболев собирается ее представлять тем, кто поинтересуется: друга, временного увлечения, очередной пассии? Происходило все во время завтрака, когда они сидели за небольшим круглым столом, в гостиной номера, выбранного для проживания. И когда Фил, переехавший с ними на время ремонта, уже ушел, накрыв на стол. Карина допивала свой кофе, забравшись в кресло с ногами, а Костя до ее вопроса просматривал подборку свежей европейской бизнес-периодики, которую каждое утро готовил Шлепко.

Костя отчего-то развеселился из-за ее интереса, и в ответ спросил, а какие, вообще, роли, Карине приходилось исполнять?

Карина задумалась, стараясь все припомнить. А он, словно специально отвлекая, обхватил ее лодыжки ладонью и аккуратно устроил ноги Карины на своих коленях. Соболев, вообще, стал грешить подобным в последнее время, пользуясь небольшими размерами стола в отеле и тем, что они сидели рядом, а не напротив.

— Близкий, дорогой друг — самая распространенная форма моего представления, пожалуй. — Наконец, с усмешкой резюмировала она свои размышления. — Причем, как ты понимаешь, в оба определения можно вложить два смысла. — Карина посмотрела на него с весельем. — Так же я бывала: «деловым партнером», «далекой родней», даже «невестой» пару раз, когда надо было отвадить очень уж ярых охотниц. Дизайнер, разумеется. Тут не придерешься.

Костя слушал ее с явным интересом, таким же веселым, как и тон ее рассказа.

— А «женой» доводилось бывать? — Поинтересовался он, когда она закончила перечислять.

— Нет, настолько наглости ни у кого не хватало. — Она хмыкнула. — Это было бы откровенным оскорблением, ввести элитную… содержанку в круг их настоящих супруг под таким определением.

Костя приподнял бровь, выказывая удивление и насмешку.

— И чем роль жен таких людей отличается от роли… элитной содержанки, по сути? — Он внимательно смотрел на нее.

— Ничем… по сути. — С улыбкой уточнила Карина. — Разве что меньшим опытом и умением в постели. Ну и, происхождением, само собой. Истоками, связами и капиталом.

— Сомнительно. — Константин сделал вид, что задумался. — Большая часть, так или иначе, начинали с низов.

— Не ты, не так ли? — Карине нравилось его поддевать.

— Думаю, и мои предки, сделавшие блистательную карьеру при коммунизме, начинали снизу. — Отмахнулся он, поглаживая ее ступни. — А смогла бы сыграть? — Продолжая разговор, спросил Костя.

— Что? — Отвлеченная этой лаской, не уследила за ходом его мысли Карина.

— Мою жену. — С невозмутимым видом пояснил он.

Она уставилась на него, как на ненормального. Потому что, только тронувшись умом можно было, по ее мнению, до такого додуматься.

— Зачем? — Не понимая подоплеки его вопроса, насторожилась Карина.

— Мне интересно. — Соболев смотрел на нее спокойно, как удав.

Поди, разгадай, что у него по-настоящему на уме. А вот ей не нравилось слишком уж непонятное направление, куда свернул разговор.