Котнэппинг

— Вы, кажется, собрались выступать в роли адвоката убийцы? — заметила Молина.

— В голове убийцы через много лет страданий и планов преступление стало выглядеть актом справедливого возмездия, — Темпл глубоко вздохнула. — Личность убийцы была у нас прямо перед глазами, как плакат с надписью “стет”. Мы просто не знали, под каким углом смотреть.

— Мы? — лейтенант Молина подняла бровь. — Используйте единственное число, пожалуйста.

— Хорошо. Вернемся к детям Джиллхоли. Вам некоторые из их имен ни о чем не говорят? — Долгая пауза, в течение которой Темпл достала еще один плакат, на котором были написаны все имена. — Меня что-то зацепило, еще когда мистер Джаспэр рассказывал мне о них в первый раз, но я не поняла, что именно. Потом до меня дошло. Эти ирландские имена, — обратилась она к Джаспэру. — Они старомодные, как вы сказали. Но в наше время некоторые яппи[80] вернулись к традициям и называют своих детей старинными именами типа Шон. Все знают, что это имя произносится как “Шон”, хотя пишется как “Sean”, и мы не произносим “Сиэн” вместо “Шон”.

Джаспэр кивнул:

— Черт возьми, это-то даже я знаю. И тогда знал. Но, в основном, написание этих ирландских имен только морочит людям голову.

— Я знаю. Я работала в театре “Гатри”, когда к нам пришла ирландская актриса. Ее имя показалось мне самым уродливым из всех, которые я когда-либо видела напечатанными на афише: Сайобхан Маккена. Но потом я услышала, как оно произносится: Шивэан. Очень красивое имя.

Не только Джаспэр, но и остальные смотрели на Темпл с некоторым недоумением, тем не менее, она продолжала свои языковые упражнения:

— А посмотрите на знаменитую поп-звезду О’Коннор. Большинство людей коверкают ее имя, произнося “Синиэд”. Но правильно ведь — Шинэйд, и разве это не прелесть?

— Ну, если вам так кажется, — проворчал Джаспэр. — На мой взгляд, все эти заморочки со старинными именами выглядят смешно. Называть девочек Меридит, и Тайлер, и…

— Темпл? — продолжила она, и старик замолчал. — Даже имя Маеви вернулось. Раньше я так и говорила — Маеви, но теперь-то я знаю, как правильно: Мэви!

— К чему ты клонишь? — спросила Лорна. — Ты намекаешь, что одна из нас — дочка Джиллхоли, изменившая имя?

— Иногда имя изменяется само. Ты знаешь, что множество кельтских имен являются вариантами друг друга? Возьмем самое простое, английское имя Джон. Шотландец скажет “Ян”, ирландец — “Иоайн”. Произнесите его, только быстро и слитно, не так, как мистер Джаспэр — “И-о-ай-н”, словно читая каждую букву отдельно, а вот так: “Йон”. Уэлши*, кстати, пишут это имя точно так, как мы привыкли произносить: “Оуэн”.

Присутствующие сначала замерли, а затем сразу все обернулись и посмотрели в одну сторону.

Тишина продолжалась, пока Оуэн Тарп не развел руками, подтверждая слова Темпл.

— Я не думал, что меня поймают, — произнес он, — и уж, во всяком случае, не предполагал, что меня выдаст имя. Ну, по крайней мере, я рад, что Па не дожил до этого.

Пока он говорил, полицейские бросились к нему. Он не сопротивлялся и позволил надеть на себя наручники. Один из полицейских быстро оттарабанил правило Миранды[81], странно звучавшее в стенах Часовни Нерушимых Уз.

— Живенькая панихидка получилась у Честера. Ни за что не согласилась бы ее пропустить, — Клаудиа Истербрук встала и разгладила свою красную юбку. — Я полагаю, остальные могут быть свободны?

Молина кивнула. Темпл наблюдала, как присутствующие поднимаются, странно потерянные и как будто смущенные. Кроме Клаудии. Она прошествовала к выходу впереди Авенюра с его спутницей и Эрнеста Джаспэра. Больше никто не ушел. И никто не смел встретиться глазами с Тарпом, кроме Темпл.

— Хоть вы и пытались меня убить, мне… жаль, что так вышло.

Тарп горько усмехнулся:

— После Честера я не собирался больше никого убивать. Это был рефлекс: убийца должен заботиться о собственной шкуре и свободе. Как выяснилось, я не умею этого делать. — Он повернулся к Лэньярду Хантеру: — Однако я умею заботиться о своей работе. Если ты хоть одним своим корявым пальцем прикоснешься к моей истории, я тебя засужу по самое не балуйся.

— У вас теперь будет много времени для писательства, — заметила Ровена Новак задумчиво. — А я счастлива буду рассказать вам все, что знаю, для вашей книги.

— Слушай, — обратилась к Темпл Лорна Фенник с некоторым трепетом. — Как ты догадалась, что его псевдоним — это ключ к разгадке?

— Любая творческая личность хочет, чтобы его или ее труд стал известен публике под каким-нибудь уникальным именем. Джиллхоли — не лучшее имя для обложки, слишком длинное, слишком местечковое, слишком болезненное для Йона Джиллхоли. Поэтому он выбрал фамилию Майклз в качестве одного из псевдонимов. В конце концов, он был сыном Майкла, правда? Еще он использовал более привычную нашему слуху уэлшскую версию своего настоящего имени: в одном случае как имя, в другом как фамилию. Что касается фамилии Тарп — она содержит слово “harp”, то есть “арфа”. Арфа — это метафора ирландского барда, сочиняющего баллады. Годами он играл в игры со словами, и они, наконец, привели меня к его прошлому.