Котобар «Депрессняк»

Еще более боязно было излагать свою проблему.

Конечно же я не выносил мусор из семейного гнезда и не стал посвящать королеву в то, что мои родители не принимают мою избранницу. Я лишь объяснил ей ситуацию: что встретил совершенно потрясающую русскую девушку, влюбился, и скорее всего мы даже свяжем себя узами брака, но чуть позже, когда уже родители Марго дадут на это согласие. А пока же, я заверил королеву, что не собираюсь строить политическую карьеру и мне хватает своего маленького бизнеса с кошачьим рестораном в центре Лондона.

Елизавета слушала внимательно, и даже улыбалась, когда я рассказал ей об обеспокоенности моих родителей, что общество не одобрит такую жену у английского аристократа.

– И знаешь, что она ответила? – еще шире улыбнувшись, спросил у отца, наслаждаясь его позеленевшим лицом. – Что у нее внук женился на американке, и ничего страшного после этого не произошло. Ей дали титул, а общество приняло выбор принца.

– И куда ты клонишь? – с шипением поинтересовался отец.

– В тому, что Ее Величество открытым текстом сообщила, что я волен сам выбирать с кем мне встречаться и иметь отношения, вне зависимости от национальности или цвета кожи. Дальше продолжать?

– Нет, – скрипнув зубами, ответил папа тут же спеша добавить. – Но мое благословение на свадьбу ты не получишь. От матери тоже, особенно после того, что сделал.

Пришлось пожать плечами.

Да, есть что-то обидное в том, когда тебя не понимают и не хотят принимать родные, но иногда это становиться вещью, которую стоит просто принять и жить дальше, ради чего-то более стоящего.

Вот как например сейчас пытался делать я.

И мне, и Марго приходилось не просто друг с другом, особенно когда речь касалась попытки построить НАСТОЯЩИЕ отношения.

Мой характер был ужасен, да и у нее не сахар. Но мы притирались, находя точки соприкосновения. В конце концов, вместе нам было удивительно хорошо смотреть вечерами фильмы и обсуждать шедевры именитых режиссеров.

Я полюбил блюда русской кухни, которые она готовила, и кроме жареных пирожков познакомился еще жирным супом из свеклы под названием – borshzc.

С родителями Марго складывалось на удивление гладко. Я часто удивлялся тому, почему чужие люди приняли меня легче, чем родные. Лишь об одном ее отец и мать попросили очень настойчиво.

Даже если у меня с их дочерью все очень серьезно, и эта серьезность зашкаливает до небес, необходимо дать Марго получить образование. А значит, до конца учебы никаких попыток порадовать их появлением внуков.

На том и порешили.

В конце концов, я понимал, что у нас с Марго впереди длинный путь, который нужно вдумчиво пройти, не натворив ошибок.

Глава 32

Джон Роу

– Он хочет забрать Сэма, – Тина рыдала на моем плече, а я гладил ее по спине, пытаясь подыскать правильные слова.

– У него ничего не выйдет. В нашем адвокате я уверен, не зря же вез его из-за океана.

– Но на заседании сказали… – Тина всхлипнула, я же и так прекрасно помнил, что там сказали.

А ничего хорошего не сказали.

Я был прав, когда думал, что у Эдгара полно связей в Лондоне, и вдвойне оказался прав, когда привез в Англию своего человека, специализирующегося по семейным делам, потому что у бывшего мужа Тины оказалось все схвачено.

Он просчитал каждый ход, каждое слово, чтобы в суде – он выглядел жертвой.

По его версии – это Тина, сирота без собственного имущества, на которой он женился едва ли не из жалости – села ему на шею, обманывала и изменяла. Она же настроила сына против него, а еще свалила жить к своему любовнику (то бишь ко мне) и при этом прихватила все личные сбережения Эдгара из квартиры.

Разумеется, это было полной клеветой. Никаких денег Тина не брала, а Сэм начинал дрожать при первом же упоминании того, что отец может его забрать.

А вот то, что своего имущества у Тины не было – оказалось правдой.

В глазах законодательства она выглядела нищенкой, у которой плохооплачиваемая работа, и нет средств к существованию ни для себя, ни для ребенка.

Ну и да, довершающий фактор – она жила у меня.

Каким-то образом Эдгар умудрился найти нескольких моих бывших любовниц, которые в красках описали какой же я неблагонадежный тип и, вообще, подонок по жизни.

И даже то, что это он ворвался в мою квартиру и фактически напал на меня, не сыграло никакой роли. Для суда все было подано так, будто несчастный отец пытался забрать своего сына у нерадивой матери, а ее любовник спустил честного человека с лестницы.

К слову, этот гад даже побои снял и подал иск уже на меня лично.

Поэтому, когда закончилось первое заседание, мой американский адвокат мистер Патерс долго корпел над бумагами, потом задумчиво посмотрел на меня, Тину и Сэма, а после произнес сакраментальную фразу: