Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

Состоялась вторая губернская партийная конференция в Одессе. Несмотря на облавы, обыски, аресты, на конференцию явились двадцать семь делегатов. Постановлено было считать все партийные организации губернии на военном положении. Предложено повсеместно открыть военные действия и захватывать власть на местах.

Не помогла интервентам и присылка свежих подкреплений. По улицам Одессы маршировали греческие войска, удивляя глазеющую публику ярким обмундированием.

- Смотри, смотри! - переговаривались в толпе, - пестрые, как попугаи!

- А обоз-то, обоз! - разглядывали зеваки двухколесные арбы с высокими решетчатыми ящиками; эти арбы волокли тощие, унылые ослы, готовые вот-вот издохнуть.

Вскоре стало известно, что разноязыкая, разноплеменная армия терпит одно за другим поражения. Нами захвачены орудия, танки. Один из танков послан в Москву, в подарок от победителей.

В эти дни к д'Ансельму явилась делегация рабочих.

- Пусть войдут, - с кислой миной распорядился д'Ансельм.

Рабочие требовали прекращения вошедших в практику безответственных убийств, совершаемых по ночам патрулями, и передачи власти в городе в руки Совета рабочих депутатов.

- Пардон, - переспросил д'Ансельм, - каких депутатов?

- Рабочих, - ответила Елена Соколовская, пришедшая в составе делегации.

- Очень интересно, - прошипел д'Ансельм. - Рабочих депутатов? Замечательно!

Он не хотел выбалтывать, что ожидается прибытие крупных подкреплений французских, африканских и румынских войск. Он не хотел говорить, что пока не собирается сдаваться. Он только ответил, что осведомлен об агитационной работе среди иностранных войск и о том, что в Одессе пятьдесят тысяч вооруженных рабочих.

- Но имейте в виду, - добавил он после эффектной паузы, - что у меня здесь на рейде флот. Да, флот! И жерла пушек, я не скрою, наведены на город. Еще один момент: на моем столе лежит депеша. Кто из вас сочиняет эти отвратительные листовки на иностранных языках? Поручите этому субъекту прочесть - депеша изложена по-французски: на пути в Одессу следует крейсер. А крейсер - это вещь! Вот все, что я могу вам ответить, господа.

10

Красные под Одессой! Город как разворошенный муравейник. По улицам мчатся подводы. Люди собираются толпами, и кто-нибудь, опасливо озираясь, выкладывает последние новости. Одни радуются, другие мечутся в безысходном отчаянии. Кто-то хвастается, что у него есть знакомый капитан иностранного парохода. Кто-то уверяет, что "ерунда, союзники не допустят", что "вот увидите сами: подпустят их поближе, а потом ка-ак ударят!"

- Ударят, когда у самих шишка на лбу!

- Обязаны предоставить транспорт для желающего населения!

Но вот уже даже за бешеные деньги невозможно приобрести билет на пароход.

Горячие дни! Губернский комитет партии - военный штаб. Срочное задание - вывезти под самым носом у военных властей все ценности из подвалов Государственного банка.

- Отнеситесь со всей серьезностью к этому поручению, - говорили Котовскому в губкоме. - Нельзя допустить, чтобы наше народное достояние уплыло за границу! Ну, и нужно ли говорить, что желательно произвести эту операцию без потерь. Хватит уж потерь!

На грузовиках, сопровождаемых усиленной вооруженной охраной, подкатили дружинники среди бела дня к массивному зданию Государственного банка. Директора не оказалось.

- Где же он? Разыщите его немедленно! Саботаж? Почему не приняты меры к эвакуации? Что вы тянете? На что рассчитываете? - распоряжался Котовский, одетый в полковничью шинель.

Банковские чиновники засуетились. Зазвонили телефоны.

Выяснилось, что директор банка с семейством погрузился на иностранный пароход. Даже и мебель прихватил! И пуделя! И няню!

Тут прибывшие военные подняли на ноги всех. Они угрожали револьверами, они кричали, что всех переарестуют, перестреляют... Бледные, перепуганные насмерть чиновники сами помогали грузить ценности на машины. И солдаты, охранявшие банк, тоже грузили.

Спустя несколько часов после того, как последняя машина отъехала от Государственного банка, сюда прибыли генерал, полковник из генштаба в сопровождении иностранцев.

- Все в порядке, ваше превосходительство! - радостно сообщили банковские чиновники. - Ценности вывезены под большой охраной. Можете не беспокоиться. Поработали на совесть!

- Вот как? Похвально, похвально! А вы, полковник, жалуетесь на медлительность нашего аппарата, настаиваете на решительных мерах, а оказывается, все сделано?

Его превосходительство даже поблагодарил чиновников за оперативность, и все это переводилось иностранцам.

Пока они таким образом обменивались любезностями, к банку стали прибывать какие-то грузовые машины, затем явился и сам директор банка в сопровождении целой комиссии по приему ценностей на предмет вывоза их за пределы страны.

- Никита Петрович! Но нам же ясно по телефону сказали...

- Что сказали? Кто сказал? Что вы мне ерунду мелете?

- Но позвольте! Ведь даже такие подробности... что и пудель ваш, Никита Петрович... Я сам лично говорил по телефону...