Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

- Тут у одного солдата лошадь захромала, поотстал, так я у него все выспросил. Приказано, говорит, острием шашки не рубать, а бить плашмя по чему попало. Боевых патронов им выдано на каждого по пятнадцать штук. Но стрелять велели только в воздух, над головами, и то по команде. У нас, говорит, не кое-как, у нас с народом вежливое обхождение.

- Поедем! - предложил Котовский.

- В Трифанешты? Да они и нас зарубят!

А сам уже и коня подхлестывает. Видно, что и сам устремлялся туда.

Трифанешты, если лесочком проехать, - вот они, рукой подать. А эскадрон по дороге двигался. Поэтому Котовский и Леонтий в самый раз подоспели. Видят: у помещичьего дома толпа, а по деревне уже конные скачут. Толпе надо бы разбегаться, а она - непонятно почему - навстречу солдатам двинулась. Кавалеристы приняли это за дурной знак. Горнист сыграл атаку - и они понеслись на толпу полным карьером.

У Котовского кулаки сжались, на глаза навернулись слезы:

- Что же они, подлецы, делают? Ведь они н-народ потопчут. Нельзя этого допустить!

А те уже врезались. Крики, вопли оттуда доносятся, а "славное воинство" избивает шашками, топчет конями...

Леонтий еле удержал Котовского, тот уже готов был ринуться.

Толпа врассыпную! Конные преследуют бегущих, заскакивают в крестьянские дворы, гоняются по огородам, выгонам и бьют, бьют с остервенением, с дикой злобой, благо можно бить безнаказанно и даже заслужить благодарность. Некоторые мужики, спасаясь, бросились в реку и стояли по пояс в воде, но их и оттуда выволакивали и тоже били.

- Это что же т-такое делается! - шептал Котовский. - И чего м-мы стоим? Ударим, для них это будет н-неожиданно... Эх, оружия нет. Открыть бы огонь! Ладно же! Пусть п-погуляют! Пусть потешатся! Это вперед наука, разве так н-надо бунтовать!

Леонтий взглянул на своего спутника. Котовский был бледен, весь дрожал.

- Тоже, - бормотал он, - бунтуются! С палками! Н-нет уж... если на то пошло...

В это время один кавалерист догнал возле ворот молодого парня и только замахнулся на него, как парень схватил очутившиеся под рукой вилы и всадил их в ногу солдата.

- Молодец, не растерялся, - проговорил Котовский, глядя на эту короткую схватку. - Хоть один осмелился дать отпор!

Лошадь шарахнулась в сторону. Кавалерист, рассвирепев, выхватил шашку и бил молодого парня по голове, по плечам до тех пор, пока парень не свалился на землю.

- Дорого ему стоило, - сказал Леонтий.

- Что ж. Война не обходится без жертв. А уж парня, если еще не убили, то, наверное, сгноят в остроге!

Между тем в деревне сгоняли народ на площадь. Подоспевший исправник собирался держать речь. Котовский и Леонтий подъехали ближе, чтобы было слышно.

- Эй, вы! - закричал исправник, искоса поглядывая на командира эскадрона и ища у него одобрения. - Бараньи головы! Тридцатая вера!

Кавалеристы, видя улыбку на лице командира, приняли это за команду, по их рядам прошел смешок: здорово он честит, этот исправник! Хо-хо! И выдумает же такие названия!

- Бунтовать?! - кричал исправник, помахивая плеткой. - И старики туда же ударились?!

Тут старики на колени бухнулись:

- Прости, батюшка... Ошиблись малость... Нечистый попутал... Нужда заела... Да разве мы не понимаем, мы же по-хорошему, где нам, чтобы насупротив...

- Молчать! - рявкнул исправник и в наступившей тишине долго кричал на мужиков.

А тем временем побитых да потоптанных в сторону отволокли, кровь на дороге засыпали... И все приходило в порядок. Оставалось только написать донесение по инстанции - и крышка.

- Поедем, - предложил Котовский, - невыносимо на это смотреть...

Молча ехали, а пока ехали, много о чем передумали.

Наутро все население "Валя-Карбунэ" высыпало на дорогу посмотреть, как ведут арестованных.

- Это, наверно, самые главные, - рассуждал повар, в белоснежном колпаке, с засученными рукавами, с огромным ножом в руке, но очень добродушно настроенный.

- А по-моему, чего зря водить, - суетился приказчик, человек с бегающими беспокойными глазами и носом, свидетельствующим о том, что его обладатель - большой любитель выпить. - Приканчивали бы здесь, на месте, вернее бы было.

- Изверги! Изверги! - приговаривала к каждому слову ключница Дарья Фоминична, неизвестно кого имея в виду, карателей или бунтовщиков.

- Ведут! - сообщили босоногие мальчишки, мчась по дороге и выбивая заскорузлыми пятками брызги.

Из-за поворота дороги показалось печальное шествие. Впереди ехал невыспавшийся, с зеленым, помятым лицом кавалерийский офицер. Он после экзекуции всю ночь напролет играл в карты в помещичьем доме, причем неизменно при сдаче прикладывался к рюмочке, и теперь чувствовал себя отвратительно. Кроме того, он не любил медленной езды.

- Тащись из-за них, как на похоронах! - ворчал он.

Однако, проезжая мимо усадьбы Скоповского, приосанился и даже прикрикнул на солдат для порядка службы.

Четырнадцать арестованных "зачинщиков" шли по дороге пешком. Некоторые еле двигались после побоев. Парень, тот самый, что защищался вилами, шел с перебинтованной головой, со связанными за спиной руками.