Котовский. Книга 2. Эстафета жизни

Палачам и убийцам было не по себе, их преследовали призраки убитых. Среди ночи вскакивает с постели в холодном поту великий князь Сергей Михайлович, названивает по телефону и истерическим голосом отдает приказ немеденно привести в боевую готовность кавалергардский полк. Скачут отборные войска по пустым безлюдным улицам, по Литейному мосту, по Дворцовому мосту, вдоль Малой Конюшенной, по Лиговке, по набережным Невы… Охраняют фабрику Лаферм, оружейный завод Шафа, лицеистов, институты благородных девиц, керосиновые склады на Обводном канале…

Фрунзе ночевал в квартире знакомого рабочего. Там уже знали все новости. Рассказывали, что Николай II сразу же сбежал в Царское Село, наглухо заперся в Александровском дворце и дрожал мелкой дрожью. Окружив дворец самыми надежными войсками, он решил постоять за себя. Вся округа поднята на ноги. Всё на военном положении. Разъезды, приказы, рапорты. Вот скачет во главе своих кирасир полковник Раух разгонять почудившиеся в ночном мраке народные массы. Никого не обнаружив, кирасиры возвращаются назад. Вот отправляется в разведку поручик Старженецкий-Лапп. Вот по боевой тревоге некий грозный генерал атакует деревню Пулково, полагая, что там собралась вооруженная разгневанная толпа. Дежурят ночи напролет. Звонят по телефону. Назначен пост даже возле Чесменской богадельни!

3

Большие события в жизни человека никогда не стираются, врезаются в мозг, постоянно хранятся где-то в архивах памяти. В минуты раздумья или затронутые случайным словом в разговоре, они вдруг всплывают во всей полноте и яркости, как будто все это произошло только вчера.

Так прочно запечатлелся у Фрунзе поход рабочих к царскому дворцу. Врезался в память сраженный пулей старик рабочий, раскинувший руки на мостовой, а рядом простреленный царский портрет, обагренный рабочей кровью…

Этот день решил дальнейшую судьбу Фрунзе. Все, что он видел на Дворцовой площади, а затем в приемном покое, до глубины потрясло его. И, шагая по опустевшим улицам Петербурга, Фрунзе поклялся до конца своих дней бороться с властью царей, со всеми врагами народа.

Вскоре он очутился под надзором полиции, затем был выслан… Партия направила его на подпольную работу в славный революционными традициями Иваново-Вознесенск. Началась полная опасностей жизнь подпольщика…

…Зеленый свет абажура мягко ложится на стены. Стакан чаю отбрасывает лучистых зайчиков на потолок. Чуть колышется светло-зеленая штора на открытом окне. Какая замечательная ночь! Доносится равномерный гул, мощное дыхание Москвы. Пахнут тополя. Удивительные стоят деньки. В полдень жарко, а в полуночные часы — упоительная свежесть и прохлада.

Фрунзе откинулся в кресле. Он думает. Он вспоминает. И перед его взором проходят одна за другой памятные картины…

В лесных чащобах, на затерянных среди ельника полянах шуйские и иваново-вознесенские рабочие учатся стрелять из винчестеров и револьверов. Серьезно и деловито готовятся они к предстоящим боям. Руководит обучением Фрунзе. Оружие доставать трудно. Вооружались своеобразно: ночью дружинники подстерегали городовых и, пригрозив револьвером, отнимали у них оружие. Так предложил Фрунзе.

— Это только восстанавливает справедливость, — смеялся он. — Оружием, предназначенным для нашего истребления, мы сокрушим самодержавие.

Фрунзе тоже усердно учился стрелять и вскоре стал отличным стрелком. Когда звуки выстрелов долетали до постороннего уха, всегда находился человек, который пояснял с самым невинным видом:

— Не иначе как по уткам стреляют. Сейчас самая охота на дичь.

Но утки могли спокойно плавать в озерках, среди густого ивняка и кустов черемухи. Никто не покушался на их спокойствие.

— Рабочему вот как пригодится военная подготовка, — радовался Фрунзе. — Ведь никто нам добровольно власти не уступит.

По всей России шли ожесточенные сражения. Новое сражалось со старым.

Некоторые отставшие от жизни политические эмигранты заявляли, что это «вспышкопускательство», что не надо было начинать. Нет, дело было посерьезнее. Недаром даже самые заядлые реакционеры кляли в эти дни Николая и, не мысля России без царя, прочили на престол великого князя Дмитрия Павловича. В кадетских кругах, представлявших революцию по образчику буржуазных революций Западной Европы (так же мыслили и меньшевики!), прочили в президенты своего ставленника. Все это свидетельствовало о смятении умов, о том, что трон зашатался, что Россия была накануне государственного переворота.

Революция 1905 года открыла новую страницу в истории. Таких революций еще не происходило. Это сразу же понял Ленин, утверждая, что победа буржуазной революции в России невозможна как победа буржуазии. Этого так и не поняла отсталая русская буржуазия, не уразумели выездные лакеи буржуазии — меньшевики.

Революция выявила расстановку сил. Стали ясны чаяния буржуазии. Полностью разоблачили себя меньшевики, вполне заслужившие резкую, но точную оценку Ленина, который назвал их ликвидаторской сволочью.