Коттедж

– Я не пытаюсь. Я не знаю, что тут на видео.

– А что насчет человека на заднем плане? – гневно спросила девушка, остановив видео.

Крис внимательно посмотрел на изображение.

– Наверное, это Билл Смит из деревни. Он часто шатается по ночам. Дай взглянуть еще раз.

Яна протянула телефон, внимательно следя за выражением его лица. Тиндер все еще лаял наверху.

– Завтра отнесу это в полицию, – объявила девушка.

Крис кивнул.

– Ладно, это твое дело. Может, пора уже выпустить Тиндера? Он злится.

Разозлившись на реакцию Криса, Яна пошла наверх. Она показала ему доказательства, а он все равно отрицает! Тиндер выскочил из спальни, когда девушка приоткрыла дверь. Она спустилась вниз и увидела, что Крис собрался уходить.

– Я не знаю, Билл это или не Билл, – сказал он, вернув телефон. – Я посмотрю на обратной дороге. Если его нет дома, позвоню в полицию. Сейчас холодно, бедняга может околеть на улице. Ты останешься тут?

– Да. А куда еще мне идти?

– Можешь поехать со мной, у меня есть свободная кровать.

– Нет, спасибо, – сухо поблагодарила Яна.

– Позвони, если передумаешь. Завтра я поговорю с Камиллой. Уверен, она сможет все объяснить.

Крис вышел, а Яна сразу же захлопнула дверь и защелкнула замок.

Какого черта это было?! Почему он так спокоен, это же противоречит логике. Это не нормальная реакция. Либо она сходит с ума, либо он. Но теперь-то у нее есть доказательства, и завтра видео будет в полиции. На видео же все хорошо видно, верно? Яна достала телефон, чтобы проверить еще раз, – и похолодела. Видео пропало. Крис! Он, наверное, удалил его, пока Яна выпускала Тиндера. Ублюдок! У него только одна причина так поступить: Крис не хочет, чтобы кто-то увидел это видео. Но почему? Получается, он причастен ко всему происходящему.

50

Эмма взяла выходной, чтобы обзвонить клиентов Моллера. Девушка уже знала весь необходимый минимум информации, поэтому спокойно сидела на кухне с ноутбуком и делала записи. А вот Иэну пришлось выйти на работу, поскольку он исчерпал все мыслимые лимиты выходных и отгулов.

Сначала она нервничала, но с каждым совершенным звонком становилось все легче. Многие люди любезно соглашались побеседовать, когда Эмма просила их рассказать об опыте лечения. Некоторые говорили, что уже ничего не помнят, а кое-кто вообще отказывался принимать участие в опросах, поэтому она сразу же переходила к следующему. Это занятие отнимало много времени и сил. Часто родители хотели поговорить о потере ребенка или желали просто излить душу. Эмма, лично столкнувшаяся с подобным опытом, искренне сопереживала каждому рассказу, и изо всех сил старалась скрыть свои эмоции.

К полудню накопилось столько информации, что Эмма могла с уверенностью заявить: в папке «Второе поколение» упоминались дети пациентов, которые никогда не бывали в этой клинике, а за буквами ЭЛ скрывается именно Энн Лонг. В каждом случае, когда Энн была чьей-то акушеркой, семьи сталкивались с выкидышем. Люди, тем не менее, хорошо отзывались о женщине: добрая, заботливая, внимательная. И все твердили, что не усматривают в случившемся какой-либо вины акушерки.

«И как только ей удалось проработать столько лет?» – задумалась Эмма. Такая высокая детская смертность не могла остаться незамеченной, это сразу бы привлекло внимание, а Энн давно бы отстранили от работы. Все это весьма странно и бессмысленно. Почему это все происходило именно с детьми Моллера? Как в этом замешана Энн? Откуда такие показатели смертности?

Иэн пообещал позвонить во время обеденного перерыва, поэтому Эмма налила себе чай и принялась ждать звонка от мужа. Он позвонил через несколько минут.

– Привет, как дела? – мрачным голосом спросил Иэн.

– Только что закончила. Все мои догадки подтвердились. ЭЛ – это Энн Лонг, а в таблице «Второе поколение» указаны те, кто никогда не слышал о клинике Моллера. И я узнала кое-что еще.

– Что именно? – с тревогой в голосе поинтересовался Иэн.

– Если верить таблице, то каждый раз, когда Энн была акушеркой, ребенок неизбежно погибал, а она всегда вызывалась быть ответственной за утилизацию тела. Это… очень напоминает случай с нашим Дэвидом.

Оба замолчали.

– И что ты думаешь? – наконец спросил он.

– Я не знаю. Все пары выражали свою признательность за заботу этой акушерки, но некоторые потом все же сожалели о поспешном решении относительно тела ребенка. Семья Гранта, например. Энн Лонг действует очень быстро, понимаешь? Это меня расстраивает. Мы же не особо обо всем задумывались, верно? Мы были настолько расстроены, что безоговорочно позволили Энн забрать нашего Дэвида. Мы даже не попрощались.

– Да, но я думаю, это к лучшему, – сказал Иэн, вспомнив, как мельком увидел лицо своего ребенка.

– Какая тогда связь между Моллером и Энн Лонг? Только на уровне клиники? – спросила Эмма.

– Похоже на то. Зачем еще Моллеру нужны эти подробности? Может, эта женщина торгует донорскими органами? Несколько лет назад был большой скандал…

– Иэн, не говори так! – Эмма заплакала. – Это страшно. Я не хочу думать о том, что Дэвид мог оказаться в какой-то лаборатории.