Последнее, к сожалению, понимали не все клиенты. Некоторые поступки со стороны посетителей по-настоящему выводили меня из себя. Например, то, что люди использовали в качестве закладок самые разные предметы. Я не имела ничего против писем и поздравительных открыток, хоть и надеялась при этом, что их забыли по рассеянности. Иногда мы даже находили мелочевку в кармашке книги, оставленную в качестве штрафа за просрочку. Но если люди использовали в качестве «закладок» предметы, которые явно портили книгу, я приходила в бешенство. Лично я считаю, что даже загибание страниц следует считать преступлением, поэтому, когда я находила карандаш или губную помаду, воткнутую в корешок, я чувствовала, как закипаю. Как-то раз я проверяла возвращенную книгу и обнаружила в ней приклеенную к страницам палочку от леденца.
В двух конкретных случаях, когда посетители оставили между страниц книги кожуру от банана и половинку булочки от ход-дога, я еле сдержала себя, чтобы не заявиться к ним домой с заплесневевшей булочкой или склизкой коричневой банановой кожурой и с самым невинным выражением лица спросить: «Вы ничего не забыли?»
Но я всегда держала себя в руках. То ли дело мистер Фиджини: он всегда возвращал книги в еще лучшем состоянии, чем брал.
На самом деле, мне так все это надоело, что я бы с радостью приветствовала появление какой-нибудь электронной закладки, которая бы волшебным образом запоминала то место, где вы остановились. Хотя сегодня, на мой взгляд, это уже почти не волшебство.
Наряду с непрекращающимся процессом разработки земель и наплывом населения в долину Карсон, наша библиотека испытывала на себе все уже внедренные технологические новшества. Каждый раз, когда у нас появлялась новая компьютерная система, персоналу требовались недели и даже месяцы на ее изучение. Не успевали мы к ней приспособиться – бам! – опять что-то новое, и, естественно, все это рекламировалось как самое передовое и новаторское.
Как я уже говорила, первое крупное преобразование произошло в библиотеке, когда мы перешли от карточного каталога к централизованной информационной системе, начавшейся с CD-ROM, с последующим переходом к онлайн-сервису несколько лет спустя. Некоторым из нас было так сложно перестроиться, что мы вынуждены были оставить каталоги в главном зале и пользовались ими вплоть до середины 1990-х годов. Частично это было сделано для того, чтобы прикрыть свои задницы, в случае если бы компьютерная система дала сбой. По крайней мере, так мы смогли бы сохранить всю информацию. Как только стало понятно, что мы уже не сможем вернуться в свои пещеры, мы решили пустить старые каталожные карточки на заметки и, да, на закладки.
Многие из нас до сих пор прибегают к старым надежным методам. Конечно, частично нашу неспособность справиться с новыми сложными задачами можно было объяснить резким скачком в развитии информационных технологий. Но я думаю, что на самом деле вся проблема сводилась к одному простому вопросу, который мы задавали себе почти каждый день: «
Неудивительно, что библиотека была одним из любимых мест мистера Фиджини. Аутисты обычно живут по своему строгому распорядку. Комфортней всего они чувствуют себя, когда все лежит на своих местах, как им привычно, без всяких сюрпризов. Каждый раз, когда мистер Фиджини приходил к нам, все шло по одному и тому же сценарию. Ведь любая библиотека – это, по сути, обширнейшее пространство упорядоченности и предсказуемости. Книги всегда возвращаются на одно и то же место на полке, расставляются в строго определенном порядке, а по вторникам с утра на стойке для газет всегда есть свежий номер People.