Ковалиная книга. Вспоминая Юрия Коваля

— Да, да, — поддержали его родители, — нам очень интересно узнать обо всем, что творится теперь в России. Здесь информации о земных делах крайне мало, ибо вновь прибывающие почти сразу же теряют память и толком ни о чем рассказать не могут. Недаром этот мир зовется «страной забвения».

— Да и мы здесь тоже многое, даже самое хорошее, забываем, как будто его и не было, — вмешался я в разговор. — Упомнить все вообще невозможно, но мы вас любим и потому навсегда сохраним в сердце.

Мы еще немного поговорили на эту тему, а потом я кратко рассказал о своей работе, обрисовал обстановку в стране, поведал кое-что о жизни общих друзей и знакомых.

О пакибытии расспрашивать постеснялся. То ли почувствовал, что родным будет как-то неприятно, то ли просто стушевался, не зная, что и спросить.

— Борь, а может, прокатимся на велосипедах по знакомым местам? — предложил Юрка.

Я тут же согласился, и мы вышли из-за стола. В сарае стояли старые велосипеды, но оказалось, что у одного задняя шина спущена. Насоса, конечно, не нашлось. Мы пошли пешком. Что может быть лучше и приятнее прогулки на рассвете? Только вечернее чаепитие у костерка, чем мы регулярно занимались в прежние времена.

Мы медленно шли по лесу, подошли к реке, посидели на берегу недалеко от церкви. Туман плыл по пойме, превращая кусты в огромных таинственных великанов. Дух пробуждающейся земли окутывал нас своим вечно юным теплом. Я чувствовал, как радовался Юра, вновь оказавшись в объятиях любимой им природы. Он подходил к деревьям, нюхал листочки, обнимал стволы. Нагибался к цветам и прислушивался к щебетанью пробуждающихся птиц. Юра любил природу, одушевляя ее, как самый настоящий язычник. Можно сказать, что весь его талант был природным в прямом и переносном смысле слова. Мы говорили о чем-то или сидели молча, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. И вновь становились мальчишками с самодельными удочками и куском черняшки в карманах. Здесь, на реке Клязьме, когда-то мы ловили пескарей, ходили на стадион «Спартак», где играли вторые составы столичных футбольных команд (это станция Тарасовка Ярославской железной дороги).

— Смотри, Борь, — встрепенулся вдруг Юра. — Видишь над колокольней светлую ауру?

— Нет, не вижу. Где она?

— Смотри внимательнее. Надо сосредоточить взгляд на какой-то одной точке, скажем, на левом куполе. И тогда через некоторое время боковым зрением фиксируется несколько смещенная в сторону и вверх белая аура — светлая тень, точно повторяющая всю архитектонику храма. Это, Борь, есть удивительное отражение той божественной и человеческой энергии, которые сливаются вместе. Снизу видеть эту красоту удается не всем, а вот сверху она обозначается четко и ярко. Теперь видишь?

Я стал пристально смотреть на левый купол, и постепенно светлая аура возникла на небе вокруг всей церкви. Я как зачарованный смотрел на это чудо. Был бы Юра теперь здесь, он бы, конечно, сумел лучше рассказать об этом. Я хотел о чем-то его спросить, повернулся к нему лицом, но никого не увидел. Образ брата тихо растаял в тумане. Мне стало грустно, и я медленно побрел к дому. На террасе тоже уже никого не было…

Вчера я опять пошел к тому месту, где мы с Юрой повидались в последний раз, и долго стоял, наблюдая за появлением и рассеянием волшебной ауры, в которой, как мне чудилось, светлели образы дорогого брата, родителей, бабы Саши и других близких людей.

Значит, миры каким-то образом сообщаются. Может, все это мне просто пригрезилось? Но нет, на старой даче всего пару недель назад пили чай мои родители, баба Саша и Юра.

Многие люди испытывают подобное чувство, поэтому оно никак не может быть галлюцинацией и выдумкой. Значит, все это правда…

С этой мыслью я вновь задремал И вдруг опять отчетливо услышал тоненький голосок маленького купидона-лара:

— Боря, я вернулся, чтобы попрощаться с тобой. Обнять тебя, увы, я не способен, поэтому Юра просил, чтобы я просто потрепетал немного крылышками у твоего уха и передал привет от брата.

Я сказал:

— Потрепещи, пожалуйста. Очень тебя об этом прошу. Я лежал с закрытыми глазами и вслушивался в печальную и вместе с тем прощальную песнь маленького посланца. На душе стало мирно и легко. Незаметно я заснул крепко и глубоко.

Сон оказался коротким. Когда пробудился, все шло своим чередом. Собаки лаяли на прохожих. Жена на кухне готовила завтрак. Пора было собираться на работу. Утро оставалось таким же солнечным. Настроение — приподнятым. Душа — просветленной. Вот, собственно говоря, и вся история моей последней встречи с Юрой. Что это было? Метемпсихоз? Греза? Мистика? Память? Иллюзия? Не суть важно. Важно, что хорошая и дружная семья никогда не теряет своего душевного единства, где бы ни находились ее члены.

И последнее. Когда я вдруг вижу стрекозу, а это теперь бывает редко, я всегда останавливаюсь, закрываю глаза и слушаю трепетание прозрачных крылышек. Это звучит привет от брата и всех хороших людей.

Искренне желаю, чтобы и вам посчастливилось услышать эту тихую небесную музыку — музыку вечной жизни, то есть любви.

Октябрь 2007 года