Коварная бездна

Повышенный интерес к сестрам Свон не считался в Спарроу чем-то особенным. Местные жители собирали вырезки из газет и фотографии, сделанные в городе еще при жизни сестер. В пабе «Серебряный доллар», выпив лишнюю пинту, они делились своими историями и домыслами, а потом на нетвердых ногах шли на берег и громкими хмельными голосами рассказывали ночному небу об утонувших сыновьях и братьях. Некоторые из них даже теряли рассудок, будучи не в силах совладать с горем и отчаянием.

Однако Джон Талбот ни с кем не делился своими теориями. Он никогда не обсуждал судьбу Спарроу за кружкой пива. И уж конечно он никому не рассказывал о библиотеке, которую тайком собирал и хранил в коттедже «Якорь». Даже своей жене.

В тот ясный теплый день, когда он вышел из книжного магазина, в его глазах уже затаилось сумасшествие, на лбу появились тревожные складки. Его взгляд метался из стороны в сторону, словно солнечный свет был невыносим. Он проталкивался сквозь толпу туристов по направлению к причалу, где его ожидала моторка.

Те, кто видел его в тот день, потом скажут, что он выглядел как человек, охваченный морским безумием. Остров был известен тем, что сводил людей с ума, – этому способствовали соленый воздух и уединенный образ жизни. Вот и он не смог избежать печальной участи.

Джон Талбот лишился рассудка.

Глава 13

Два дня проносятся как одно мгновение.

Бо сторожит мой сон, согревает в предутренние часы, когда ветер задувает сквозь щели в окнах коттеджа. Прильнув ко мне под шерстяным одеялом, гладит плечи, зарывается в волосы. Для меня ничего в мире не осталось, кроме этой маленькой комнаты и этого камина. Я так счастлива, что сердце щемит от боли.

На третий день мы идем прогуляться под теплым послеполуденным небом. В возрожденном фруктовом саду начинают распускаться листья и появляться первые бутоны. В этом сезоне яблоки и груши вырастут еще мелкими, твердыми и несъедобными, однако на следующий год наши старания должны окупиться, и сад принесет обильный урожай сладких, наполненных солнцем фруктов.

– А каким ты был в школе? – спрашиваю я, запрокинув голову и подставляя лицо солнцу. Яркие блики пляшут под полуприкрытыми веками.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты был популярным?

Бо нагибает ветку и поглаживает мелкие зеленые листочки.

– Нет.

– Но друзья у тебя есть?

– Не особо много. – Когда он так смотрит на меня своими темно-зелеными глазами, мне кажется, что он заглядывает прямо в душу.

– А спортом занимался? – Я пытаюсь собрать образ Бо воедино. Но мне трудно представить его где-то еще, кроме как здесь – в Спарроу, на этом острове, рядом со мной.

Он качает головой, слегка улыбаясь, будто находит мои расспросы забавными.

– Каждый день после школы я помогал родителям, времени на друзей и спорт оставалось немного.

– На ферме?

– Вообще-то у них виноградник.

– Виноградник? – Я останавливаюсь у дерева. – В смысле, производство вина?

– Да. Небольшая семейная винодельня, но довольно успешная.

Я-то представляла ферму Бо несколько по-иному: коровы, навоз, руки в земле, грязные ногти. Но уверена, на винограднике работы тоже невпроворот.

– Я думала, что это такая – классическая – ферма.

– Почему?

– Не знаю. – Я разглядываю его серую толстовку и потертые джинсы. – А родители в курсе, где ты?

– Нет. Они не хотели, чтобы я сюда ехал. Сказали, что я должен отпустить Кайла. Таким образом они пытаются примириться с его смертью – просто игнорируют ее. Но я не мог поступить иначе. Поэтому, окончив школу, собрался – и вперед, автостопом вдоль побережья. Я даже не сказал им, что уезжаю.

– Ты с ними не разговаривал с самого отъезда?

Бо качает головой и засовывает руки в карманы джинсов.

– Они наверняка беспокоятся.

– Я не могу им позвонить. Не знаю, что сказать. Как объяснить, что здесь происходит? Что Кайл не покончил с собой, а его утопила девушка, которая сама уже двести лет как мертва?

– Этого им, наверное, лучше не говорить. Но надо хотя бы дать знать, что с тобой все в порядке… Придумать что-нибудь, может, даже соврать.

– Да. – Его голос срывается. – Может…

Мы дошли до дальнего конца сада, где раньше стояла одна из засохших яблонь.

– А когда все это закончится, ты вернешься домой? После солнцестояния?

– Нет. – Бо медлит и оглядывается назад, на идеально ровные ряды деревьев. С ветки одной из яблонь испуганно вспархивает маленькая серая птичка и перелетает на соседнее дерево. – Не хочу возвращаться. По крайней мере сейчас. Пока был жив Кайл, я думал, что после школы останусь работать с родителями. Они планировали, что я унаследую семейный бизнес. А брат хотел сбежать и жить другой жизнью. И я был не против такого расклада. Но после его смерти… – Бо смотрит вверх, на готовые вот-вот раскрыться цветки. – Я понял, что тоже хочу чего-то другого. Своего. С детства считал, что мое место дома, а Кайл должен посмотреть мир. Сейчас все изменилось.

– И чего ты хочешь теперь? – осторожно спрашиваю я.