Коварная дама Карма (СИ)

Семья. Несколько лет назад он просто поставил Совет своего клана перед фактом, что вот – Кучики Хисана, его жена, а вот – Кучики Соуджин, сын и наследник. Старичье попыталось возражать, но тут в зал заседаний нетвердой походкой вошел Кучики Гинрей и напомнил дорогим родственникам, что спорить с тем, у кого есть банкай, по меньшей мере, недальновидно. А потом многозначительно поиграл бровями и веско так высказался, мол, банкай есть не только у Бьякуи…

Следом за дедушкой в помещение вплыл Куроцучи-тайчо и напыщенно расфыркался о том, что банкай есть не только у Кучики, старшего и младшего, но и у нии-сама госпожи княгини. Из-за фусума высунулся Ренджи и громким шепотом напомнил, что у госпожи княгини как минимум два брата обладают банкаем, и оба сейчас здесь присутствуют. А потом задумчиво добавил, что если этого мало, то он быстренько сбегает, Куросаки позовет, тот где-то недалеко ошивается… Короче говоря, против супруги дайме возражений больше не возникало.

К слову, о Куроцучи. Джунибантай-тайчо на службе и Маюри-нии дома – это два разных человека. Иногда настолько разных, что совместить их в одну личность практически невозможно. И эта личность, безвылазно просидев в казематах собственного отряда несколько месяцев, обрадовала командование Готей-13 интересными новостями. Узнав, что Айзен много десятилетий постоянно следил за всеми ключевыми фигурами Готея, Куроцучи проверял и перепроверял все, что только мог – и чего не мог, тоже. И обнаружил хитрую шпионскую технологию и вообще много захватывающего. Только поэтому нападение квинси не стало сюрпризом.

Шинигами понесли потери, и многие из них до сих пор казались невосполнимыми. Выложился до предела Командор Ямамото, причем настолько, что потерял практически всю духовную энергию. Еще в середине войны он сложил с себя полномочия сотайчо, передав их Кёраку.

Шагнул за пределы своих сил Укитаке, и хотя из-за черты его вытащила лейтенант Котецу, пост капитана ему тоже пришлось оставить. Теперь сэнсэй жил в Угендо и постоянно болел. Его часто навещали – и бывший ученик с женой, и ставшая перед самой войной лейтенантом Рукия, и, разумеется, ближайший друг – Кёраку Шунсуй. Однако Бьякуя нередко ловил во взгляде бывшего капитана горькую тоску по былым временам.

Погиб Комамура. Впала в кому и не выходила из этого удручающего состояния Унохана. Непонятно каким чудом вернулись в ряды бойцов Хицугая и Мацумото. Маленький капитан с тех пор стал еще более колючим, да и резкости в его манере общения прибавилось изрядно. Однако его лейтенант, напротив, расцвела. Касание смерти словно открыло в душе Рангику некую дверцу, и то, что вошло в сердце, вытряхнуло из красавицы-фукутайчо все наносное и показное.

Первым делом после окончания войны она вломилась на территорию шестого отряда, сгребла за грудки одного из рядовых, хорошенько его встряхнула и грозно сообщила, что если он сейчас же, сей момент, не женится на ней, она испортит свой маникюр, но натянет его лисью улыбочку ему на все девять хвостов. Гин и не подумал сопротивляться.

Ичимару приписали к шестому отряду после окончания расследования дела Айзена. Конечно, капитаном он больше быть не мог, но Ямамото тогда посчитал нецелесообразным разбрасываться опытом и знаниями, имевшимися у Гина. Служить в первом, втором или третьем отряде он по понятным причинам не смог бы, для четвертого не имел соответствующих навыков, в пятом были свои проблемы. Седьмой и девятый отряды тоже были закрыты для Ичимару, потому что ни от Комамуры, ни от Хисаги, который взял на себя обязанности капитана, объективного отношения ждать не приходилось.

Хицугая заявил, что если бывшего санбантай-тайчо запихнут в его отряд, он заморозит к меносам весь Сейретей. Зараки оскалился и предложил свою кандидатуру в качестве надзирателя, но Командор здраво рассчитал последствия и одиннадцатому эту миссию не доверил. Оставались Кёраку, скучающий и оттого не всегда предсказуемый, вечно нездоровый Укитаке, вечно по уши закопанный в свои проекты Куроцучи – и Кучики-тайчо. Бьякуя тогда только вздохнул, посчитав такое сокровище расплатой за свое счастье, и смирился.

Впрочем, до сих пор он так ни разу и не пожалел, что в его подразделении служит этот шинигами. Когда Гин не скалился и не отпускал свои знаменитые шуточки, он был терпим. Навыки его вызывали трепет и зависть у других солдат, а административный опыт позволял быть полезным. За полтора года они с Ренджи превратили шестой отряд в действительно элитную часть, но отнюдь не происхождение бойцов делало ее таковой.