Коварная дама Карма (СИ)

- Не рановато ли ты его в дядюшки записал? – Бьякуя не слишком одобрял романтическую привязанность Рукии к этому человеческому парню. В основном из-за того, что тот был живым и Обществу Душ не принадлежал. Пройдет немало лет, прежде чем его душа объявится где-нибудь на окраине Руконгая. Да и неизвестно еще, будет ли он помнить свою земную жизнь, прежних знакомых и нежные чувства, которые сейчас испытывает к лейтенанту Такеши.

- А что? – у Соуджина все было просто и легко. – Ты правда думаешь, у него есть шанс избежать своего счастья? – Бьякуя набрал в грудь воздуха, чтобы в очередной раз объяснить свою позицию, но юный офицер со смехом его перебил: - Да ладно, пап! Даже если он не вспомнит сам, у нас есть Маюри-оджи! Ну в самом деле, ты правда думаешь, что Ичиго от нас отделается?

И Бьякуя согласно кивнул. Отделаться от Такеши было совершенно невозможно. Прежде всего потому, что делать этого не хотелось.

***

Кучики Гинрей сидел в удобном мягком кресле на энгаве и читал сказку устроившимся на его коленях младшим правнукам. Маленький Кеншин уже дремал, а непоседливая Мичико требовала добраться до окончания истории. Дед по опыту знал, что когда драконы будут повержены, а все принцессы вернутся домой, малышка потребует сочинить на ходу небольшой эпилог. Кеншин к тому времени будет дрыхнуть без задних ног, и придется звать кого-то из родни, чтобы транспортировать обоих детей на футоны. Но Гинрей ни за какие блага мира не отказал бы малышам в вечерней сказке, а себе – в удовольствии держать их на руках, рассказывать истории и отвечать на смешные и сложные детские вопросы.

Бьякуя был прав, когда говорил, что поместье Кучики на самом деле пустое и бесполезное собрание дорогих строительных материалов и музейных ценностей для интерьера, а настоящий дом здесь – в пятом районе Руконгая, на берегу прудика с живущими в нем карпами.

На веранду вышла Фумико-сан, улыбнулась Гинрею и пристроила над его головой фонарь. Погладила по темным волосам спящего Кеншина и молча ушла. Уважение Кучики-старшего к родителям невестки было безграничным и с каждым годом только росло. Вот и сейчас старушка не стала мешать благородному родственнику наслаждаться тихим вечером в компании правнуков.

Из сада появился Соуджин, босиком, в подвернутых до колен хлопковых штанах и с удочками. Дед вопросительно поискал глазами улов, и парень беспечно улыбнулся, разводя руками. Тоже молча прошел в дом, что-то сказал находящимся внутри Ренджи и Ичиго. Послышался голос Рукии; девушка явно воспитывала мужское население, но ее угрозам привычно не вняли. «Оболтусы!» - младшая Такеши наверняка сложила на груди руки и гордо отвернулась. Гинрей улыбнулся.

Из-за угла дома неспешно вышли внук с женой. Бьякуя крепко сжимал ладошку Хисаны и выглядел как-то странно: не то пришибленным, не то растроганным. Молодая княгиня поклоном поприветствовала Гинрея, взяла на руки спящего сына и скрылась в доме. Бьякуя забрал уснувшую дочь, но вместо того, чтобы тоже зайти внутрь, присел на ступеньку, прислонился спиной к столбику каркаса и стал задумчиво перебирать пальцами прядки детских волос.

- Бьякуя? – слегка встревоженный Гинрей тихо позвал внука, подозревая, что тот не ответит. – Случилось что-нибудь?

- Случилось, - с хитрой улыбкой ответил молодой капитан. И загадочно замолчал.

Через несколько минут он поднялся, одарил хмурящегося деда веселым взглядом и уже на пороге притормозил, чтобы спросить:

- Как самого младшего назовем? Хисана говорит, будет мальчишка.

И ушел. Гинрей выдохнул, побарабанил пальцами по подлокотнику и не выдержал – фыркнул. Вот же мелкий засранец, подумал он о внуке, напустил туману, перепугал! Нервы деду пощекотать решил, тоже мне!

Старый Кучики с трудом выбрался из кресла, – сказывались последствия болезни – приосанился, залихватским движением подкрутил ус и, слегка приплясывая, двинулся по роуке вокруг дома. Глаза его хитро и довольно посверкивали в темноте…