Коварная красота

Как будто весь волшебный народ города принял нынче человеческое обличье. Зачем?

Они радостно и дружелюбно ей улыбались.

В толпе мелькали и настоящие люди — развлекались играми, катались на каруселях, — но на них никто не смотрел. Только на нее, на Айслинн.

Кинана окликнули. Он помахал рукой группе фэйри.

— Старые друзья. Хочешь познакомиться?

— Нет.

Айслинн в тоске и тревоге, закусив губу, снова огляделась по сторонам.

Он нахмурился.

— Попозже. — Она заставила себя улыбнуться, надеясь, что ее страх сойдет за застенчивость.

Надо сосредоточиться. Глубоко вдохнув, Айслинн как можно дружелюбнее сказала:

— Мы же хотели получше узнать друг друга?

— Да. — Он улыбнулся так, словно слова эти были для него редким и драгоценным подарком. — Что тебе рассказать?

— Расскажи… э-э-э… о своей семье.

Ноги у нее подгибались, дыхание перехватывало.

— Я живу с дядьями, — поведал он и повел ее вперед, мимо фэйри, еще мгновение назад казавшихся обычными юношами и девушками. Такие вполне могли бы посещать школу епископа О'Коннела.

Они указывали на нее друг другу, но близко никто не подходил. Наоборот, все расступались перед Кинаном. Он с вместе с Айслинн завернул в другой проход между павильонами, и там обнаружились новые фэйри.

— С дядьями? — переспросила она, все сильнее сомневаясь в том, что решение прийти сюда было разумным. Осторожно отняла у него руку. — Ах да, я же видела их с тобой в школе.

Фэйри. Каждый встречный. Голова у нее закружилась.

— А где твои родители? — предприняла Айслинн еще одну попытку поддержать разговор.

— Отец умер до моего рождения. — Кинан сделал паузу, и вид у него при этом был скорее злой, чем печальный. — Но все лучшее во мне — его дар.

Разве фэйри умирают? Айслинн удивилась и, не зная, что ответить на это странное сообщение, сказала только:

— Моя мама тоже умерла. Родами.

— Мне жаль. — Он снова взял ее за руку, пылко сжал. — Она наверняка была хорошим человеком. И если судить по тебе, красавицей.

— Я не очень на нее похожа. — Айслинн сглотнула вставший в горле комок.

Она знала мать только по фотографиям, которых сохранилось довольно много. На снимках та выглядела испуганной, словно так и не научилась справляться с тем, что ей приходилось видеть. О последнем годе ее жизни бабушка никогда не рассказывала. Как будто его не было вообще.

— А твой отец? Какой он? — Кинан остановился, не отпуская ее руку.

Вокруг толпились фэйри, слушая их разговор. Если бы не их странные глаза, не их странные улыбки, разговор о родителях мог показаться вполне обыденным. Но, увы…

Она потянула Кинана дальше, в сторону киоска, где продавали душистый напиток.

— Ты не ответила, — напомнил он.

Айслинн пожала плечами. Отца она не знала, и говорить о нем было легче, чем о матери, подарившей ей дар видения.

— Бабушка понятия не имеет, кто он. А мамы нет, чтобы узнать.

— Ну хоть бабушка у тебя есть. — Кинан погладил ее по щеке. — Я рад, что ты выросла в любви.

Она собралась ответить, но увидела, что в их сторону направляется Остролицый в компании шести фэйри. Это были те самые, что постоянно торчали в бильярдном зале, досаждая игрокам и отравляя все удовольствие своим присутствием.

Айслинн, повинуясь выработанной за годы привычке, застыла на месте.

— Что? — Кинан остановился перед ней, загородив собою остальных. — Случилось что-то? Я тебя обидел?

— Нет. Просто… — Она попыталась улыбнуться. — Я замерзла.

Он тут же снял пиджак, бережно накинул ей на плечи.

— Так лучше?

— Да.

И вправду стало лучше. Будь Кинан на самом деле тем, кем притворялся — внимательным и добрым человеком, — она, пожалуй, устыдилась бы того, что пришла сюда с тайными целями. Но он не был человеком. Не говоря уж об остальном.

— Пошли. Пройдемся. Сыграем во что-нибудь интересное.

Он снова взял ее за руку, и видение опять обострилось.

— Три бесплатных броска в качестве приза! — зазывала у ближайшего павильона женщина с толстой косой до колен.

У нее было ангельское лицо, как с полотна старого живописца, — невинное и прекрасное. Но в глазах таилась угроза. Из-под длинной юбки выглядывали копытца. Подходить к ней никто не спешил.

К следующему шатру выстроилась длинная очередь из людей и фэйри. Кое-кого из последних Айслинн встречала на городских улицах. Но другие… Она даже не знала, что такие бывают — с шипастой кожей, с крыльями. Разодетые, кто во что горазд.

Она замедлила шаг. Глаза разбегались — столько вокруг волшебных существ, самых разных.

— К гадалкам стоит заглянуть. Впечатляет.

Перед Кинаном все опять расступились, и он, отодвинув полог шатра, жестом предложил Айслинн войти.

Внутри она увидела трех старух с белыми слезящимися глазами. Вдоль стен стояли в ряд статуи, похожие на бескрылых горгулий. Устрашающе мускулистые. И живые. Они блуждали взглядами по сторонам, словно искали кого-то.

Айслинн вошла.

Шагнула к ближайшей статуе. Протянула к ней руку, и горгулья испуганно выпучила глаза. Одна из гадалок перехватила руку Айслинн.

— Нельзя.

Все три старухи заговорили разом — не с ней и не с Кинаном, а между собой, свистящим шепотом:

— Он наш.

— Справедливый обмен.

— Не тебе вмешиваться.