Коварная красота

Та, что держала Айслинн за руку, подмигнула ей.

— Ну, сестры? Что скажем?

Айслинн попыталась вырваться, но не смогла.

— Значит, это ты. — Гадалка перевела взгляд вроде бы слепых глаз на Кинана. — Новая юная возлюбленная.

В шатер, шаркая ногами и треща без умолку, начали набиваться фэйри.

Старуха, не сводившая с Кинана белых глаз — они вдруг засветились, — сказала:

— Она не такая, как другие, милый. Особенная.

— Это я знаю, матушки. — Он приобнял Айслинн за талию, словно имел на это право.

Но не имел на самом деле, поэтому она отпрянула. Подальше, правда, отойти не удалось — ее по-прежнему держали за руку.

Все три старухи одновременно вздохнули.

— Значит, норовистая?

И та, что удерживала Айслинн, спросила у Кинана:

— Сказать ли тебе, чем именно отличается она от других? Почему она особенная?

Стрекотание фэйри разом стихло. Все замерли и вытаращили на гадалку глаза, словно вдруг узрели что-то невиданное.

— Нет! — Айслинн высвободилась и схватила за руку Кинана.

Тот не шелохнулся.

— Особенная… как в моих грезах? — спросил он, и в тишине его голос услышали все собравшиеся в шатре фэйри.

— Такой больше не встретишь.

Старухи кивали со сверхъестественной синхронностью, словно имели единое туловище с тремя головами.

Кинан, улыбнувшись, бросил им несколько незнакомых бронзовых монет, и гадалки ловко поймали их на лету таким же одновременным и одинаковым движением рук, описавших в воздухе полукруг.

«Надо бежать, — подумала Айслинн. — Немедленно».

Но сделать этого она, увы, не могла. Ведь если она не обладает видением, никаких причин реагировать так бурно у нее нет — ну, гадалки и гадалки, обычное ярмарочное развлечение.

Не выдавай себя. Помни правила.

Поддаться панике она не смела. Но сердце отчаянно колотилось, грудь сжималась — не вздохнуть.

Соберись. Сосредоточься. Уйди отсюда, скройся у Сета. Не надо было приходить. Не стоило самой соваться в западню.

Айслинн потянула Кинана за руку к выходу.

— Пойдем. Пить хочется.

Когда они выходили из шатра, вслед донеслось бормотание фэйри:

— Она — та самая.

— Слыхали?

— Всем надо рассказать…

— Вот Бейра взбесится…

Пока они прогуливались, на ярмарку успели прибыть и те, кого Кинан не видел уже много лет. Это радовало, несмотря на присутствие вездесущих шпионов Бейры. Явились посланцы от других волшебных дворов, некоторые впервые за века. Новость услышали все.

— Кинан!

К нему приближался, кланяясь на ходу, один из стражников, охранявших Донию.

Кинан покачал головой. Быстрым движением — не слишком элегантным, но достаточно ловким — он развернул Айслинн лицом к себе. В сумерках она уже светилась. Ее природа претерпевала изменение, тело заполнял солнечный свет. С некоторыми смертными девушками это тоже происходило довольно быстро, и порой они начинали что-то подозревать. Но Айслинн, его королева — сомнений у Кинана не осталось, — менялась еще быстрее.

За ее спиной стражника перехватил рябинник в обличье смертного.

— Что?.. — начала Айслинн. Глаза ее расширились, губы приоткрылись, как в ожидании поцелуя.

Нет, для поцелуя слишком рано. Кинан лишь притянул ее ближе, отвел свободную руку в сторону, будто собираясь открыть с ней бал.

«Мы обязательно устроим бал, — подумал он. — Покажем ей все великолепие нашего двора. Как только она взойдет на трон».

Глядя поверх ее плеча на рябинника, остановившего стражника Донии, Кинан сказал:

— Ничто не должно испортить этот вечер. Пусть рушится мир — я ничего не желаю знать.

То была чистая правда. Он обнимал свою королеву. Наконец-то он обрел ее, после вековых поисков. Иолы почти подтвердили это.

Кинан заглянул ей в глаза, шепнул:

— Потанцуй со мной.

В глазах ее мелькнул страх.

— Здесь нет ни места, ни музыки.

Он закружил ее, жалея, что она не в надлежащем наряде, мечтая слышать шелест шелковых юбок.

— Все есть.

Они ни на кого не налетели, и никто их не толкнул. Толпа раздалась, поспешно освобождая пространство для первого танца короля и его королевы.

У самой кромки реки Кинан увидел своих подданных — «наших подданных», поправил он себя радостно, — которые сбрасывали личины и присоединялись к танцу. Скоро, когда с ним рядом будет Айслинн, он сможет защищать их и заботиться о них, как подобает истинному королю Лета.

— Ты вправду не слышишь музыки?

С другой стороны пустились в пляс, не потрудившись даже сбросить личины, болотные фэйри с бурой светящейся кожей — дальняя родня морского народа. Стремительно закружились и летние девы, обратившиеся в летучие смерчи из развевающихся юбок, волос и цветущих ветвей.

Кинан одной рукой обнял Айслинн за талию, другой — взял за руку и повел в танце средь сонма невидимых для нее фэйри. Касаясь губами маленького ушка, он говорил нараспев:

— Смех, плеск речной волны, шум далеких машин, хлопанье птичьих крыл… разве ты не слышишь этого, Айслинн? Прислушайся…

— Мне пора. — Волосы ее мягко хлестнули его по лицу, когда он развернул ее легким движением от себя и притянул обратно. — Давай уйдем отсюда.

Он остановился.

— Потанцуй со мной, Айслинн. Музыки, которую слышу я, хватит для нас обоих.