Коварная (ЛП)

– Нет, ты не в порядке. Ты перенервничала. Я поеду к тебе домой. Мне не нужно в больницу до завтрашнего вечера, так что я останусь. И я собираюсь дать тебе снотворное, такое, что не только поможет тебе уснуть, но и хорошенько выспаться.

Я покачала головой. Вот это лишнее. Я хотела поговорить с Паркером. Мне нужно было выяснить, с чего ему пришло в голову, что я стала бы подписывать те бумаги.

– Мне не нужна нянька, – оскорбилась я и кивнула головой в сторону передней части машины. – Одна у меня уже есть, и не забывай про Лизу и Кристину. По-моему, этого более чем достаточно.

Я взяла руку Вэл и крепко сжала её.

– Я совсем не против твоей компании, но мне хочется лишь одного – вернуться домой, оказаться подальше от всех этих людей.

Машина завернула на кладбище и уже ехала вдоль колумбария.

– Ты останешься в пентхаусе или уедешь в поместье? – спросила сестра.

– Если честно, то я об этом не думала. Но пока я останусь в квартире.

Вэл положила руку на моё колено.

– Я понимаю, тебе тяжело вспоминать о той комнате, где он умер. Пока оставь там всё, как есть, так будет лучше.

Я покачала головой.

– В комнате уже убрались; она провоняла. Мебель вынесли. И одежду. – Глаза Вэл становились шире с каждым моим словом. – Кое-что упаковали в коробки, но, честно говоря, я думаю, что отправлю их на благотворительность.

Машина остановилась.

– Это всё хорошо, но ты не должна была…

В этот раз я похлопала её по коленке.

– Сестрёнка, я люблю тебя. И я знаю, что ты знаешь, что следует делать. Но я сделала то, в чём сама нуждалась. Если потом я пожалею об этом, ты сможешь меня пожурить.

Дверца открылась, и внутрь проник солнечный свет. Взяв свои солнцезащитные очки и сумочку, я стала пробираться к выходу.

– Останься со мной, Вэл. И пожалуйста, сделай так, чтобы мама держалась подальше. Разбираться с ней сейчас – это слишком для меня.

Вэл кивнула, и мы обе встали. Мои глаза, скрытые под чёрными очками и полями шляпы, радостно блестели. Мне не терпелось увидеть, как раз и навсегда закроется склеп.

Мы мужественно встали рядом с ним: я, Вэл и Трэвис. Мама, Маркус и Лайл, как и несколько уважаемых лиц, приглашённых на эту закрытую церемонию, остановились за нашими спинами. Священник произносил напыщенную речь о столь рано оборвавшейся жизни. Я даже услышала несколько слов о том, что наградой преданной жене Стюарта послужит рай. Но он ошибался. Мне не суждено увидеть рай, моей наградой был звук закрывающейся дверцы.

Я сделала это. Стюарта не стало, как и всех доказательств.

Когда мы возвращались к машине, Мэрилин коснулась моей руки и прошептала.

– Виктория, прошу тебя. Мне необходимо с тобой поговорить. Пусть этот громила проводит Вэл к машине, где поедут мальчики. Я хотела бы поговорить с тобой наедине.

– Мама… – начала Вэл.

Я посмотрела на ладонь Мэрилин, сжимавшую мою руку, и медленно подняла взгляд на её глаза. Сквозь стиснуты зубы, я прошептала в ответ:

– Сейчас не время и не место для…

С ещё большей настойчивостью, что она приобрела с тех пор, как умер Рэндал, с тех пор, как она стала по-настоящему зависеть от Стюарта и меня, мать ответила в том же тоне:

– Речь не о деньгах. Я знаю, что обучение Маркуса оплачено.

Я вытаращила глаза. Мы всегда говорили только о деньгах. И что, чёрт побери, я хотела бы ей сказать? Неверно истолковав моё сменившееся выражение лица, она продолжила:

– И спасибо тебе, я имею в виду, за деньги.

Эти слова благодарности предназначались Стюарту, не мне. После нескольких раз, когда он потребовал от неё признательности, мать научилась знать своё место, по крайней мере, с ним. И то, что она только что поблагодарила меня, было, по меньшей мере, комично.

Она побледнела, наклонившись ближе. Когда зазвучали её слова, я заметила приближающегося Трэвиса.

– Ты должна кое-что знать. То, о чём я тебе никогда не рассказывала.

Трэвис начал что-то говорить, но она торопливо продолжила:

– Твой отец, твой биологический отец, он был на похоронах. Я видела его.

Я провалилась в темноту.

Глава 21

Настоящее.

Когда мы остались наедине с Трэвисом в прохладном салоне лимузина, он заговорил:

– Предполагаю, спасение твоей задницы от приземления на тротуар считается допустимым исключением из высказанных тобою ранее требований?

Его тёмные глаза блестели, он наблюдал за каждым моим движением.

Вместо ответа я поджала губы, расправила платье по все ещё дрожащим коленям и посмотрела на него. Пока Вэл и Мэрилин по-прежнему стояли снаружи, Трэвис наклонился ближе, его губы скривились в самодовольной ухмылке.

– Мне кажется, оптимальным ответом было бы: «Да, Трэвис, спасибо, что спас мою задницу. Ты как никогда прав. Это можно посчитать за допустимое исключение».

Я прищурилась.

– По-моему, ты не совсем понимаешь, кто тут главный. А это я, по-прежнему.

– Я прекрасно об этом помню. Если бы главным был я, то переехал бы костлявую задницу твоей матери на этой грёбаной машине. От неё хлопот ещё больше, чем от тебя.

Я не смогла сдержать смех.

– О, Трэвис, да это милейшие слова из всех, что ты мне говорил. Кто же знал, что под личиной мудака скрывается личность?