Коварная уловка

Кристабель завивалась звонким смехом, а Фредерика прилагала отчаянные усилия, чтобы не расчувствоваться при виде сталь трогательной картины. Этот тип – волокита, охотник за приданым и вообще не стоит того, чтобы обращать на него внимание, приказывала она своему сердцу успокоиться и не трепыхаться.

– Милорд, в разговоре с миссис Эбботт я высказала всего лишь пару пожеланий. Ребенок, заметьте, любой ребенок должен проводить как можно больше времени на свежем воздухе, бегать, прыгать и так далее, чтобы вырасти крепким и здоровым, – сказала она сдержанным тоном. – Правила, которые вы установили, никоим образом этому не способствуют. Как я уже заметила, миссис Эбботт…

– Все понятно. Нам непременно надо все обсудить. – Поставив Кристабель на пол, он широко зевнул. – Но не сейчас. Вот когда высплюсь, только тогда смогу логически мыслить. Однако прежде, чем отправлюсь на боковую, хотел бы услышать ответ на свой вопрос.

– Вопрос? – Фредерика на мгновение растерялась, не понимая, куда он клонит.

– Да, вопрос. Скажите, можно ли и мне называть вас Черри? Это позволит держать себя с вами не так скованно. Я вас боюсь, я прямо трепещу.

Фредерика с трудом удержалась от улыбки.

– Как вам будет угодно, милорд, – сказала она бесстрастным тоном. – Рассчитываю на разговор с вами сегодня вечером.

– Прекрасно! Дам вам знать, как только обрету красноречие. Привет, мое солнышко! Салют, Черри!

Он игриво помахал рукой и, выйдя из детской, не торопясь направился к лестнице. Фредерика обратила внимание, что хромота его теперь значительно заметнее, чем вчера.

Умаялся, голубчик! – усмехнулась она в душе. Просто невозможный человек, подумала через секунду. Прямо смутьян какой-то! Только была готова высказать в лицо все, что о нем думает, и вот пожалуйста! – зла как не бывало. Ничего удивительного нет в том, что женский пол от него без ума. Казалось бы, что особенного сказал, а она уже забыла, с какой целью проникла к нему в дом. Нет, все-таки лорд Сибрук обладает необыкновенным даром очаровывать. Наверняка думает, что его нареченная падет к ногам, как подкошенная. А как же иначе? Такой опыт, такая сила воздействия… Так что, дорогая мисс Фредерика Честертон, нужно не мешкая доводить до конца, что задумала, а то… Вот именно!

–А не научить ли тебя, как правильно пришивать пуговицы? – предложила она Кристабель, решив выбросить мысли о нем из головы по крайней мере до вечера.

Глава пятая

Гейвин повернулся на другой бок и заворчал, когда яркий солнечный свет хлынул в лицо через раздернутые шторы.

– Простите великодушно, милорд, что спать не даю! Сами приказали разбудить в четыре, – сказал Мецгер, его камердинер.

За многие годы службы у своего господина Мецгеру доводилось быть и денщиком, и дворецким, и лакеем, и не однажды грумом. Теперь же, когда за ним закрепили должность камердинера, он воспринял назначение на этот пост со всей серьезностью, на какую только был способен, – во всяком случае, выполняя свои обязанности, относился к одежде и привычкам лорда Сибрука более пристрастно, чем сам граф.

– Это что же, уже четыре? Ничего себе! Кажется, будто только что прикоснулся к подушке. Ладно, Мецгер, будем считать, что я выспался. Не крутись перед глазами, не засну! – бросил Гейвин, раздражаясь. Камердинер хмыкнул. – Разыщи-ка мисс Черристоун и передай, что я жду ее в библиотеке через полчаса, а потом возвращайся. Поможешь завязать галстук – точно знаю, что сам не сумею.

Когда Мецгер ушел выполнять приказание, Гейвин вскочил и, подойдя к зеркалу, подверг свою физиономию суровой критике. Нда!.. Ночные бдения, а если точнее – утренние, ничье лицо не красят, а его собственное, можно сказать, вообще лишили всякого намека на привлекательность. Своему будущему зятю, сэру Томасу Честертону, он предложил организовать смотрины в самом конце осеннего сезона, питая надежду, что к этому времени свыкнется с мыслью о предстоящей женитьбе. Но если принять во внимание азарт, с каким предавался холостяцким шалостям минувшей ночью, он – далеко не жених, а уж муж и вовсе никакой.

Помолвка вначале показалась отличной идеей, прямо-таки настоящим подарком судьбы, размышлял он. Женитьба на богатой наследнице обещала ему постепенное разрешение финансовых трудностей, а маленькой Кристабель – нечто вроде матери. Разом решались все проблемы. И что теперь? А то, что с каждым уходящим днем он сожалеет все больше и больше о скоропалительном решении. Гейвин еще разок взглянул на свое отражение в зеркале и поморщился. Если бы мисс Честертон увидела его прямо сейчас, без сомнения, немедленно объявила бы о расторжении помолвки. И сразу бы никаких сожалений! А уж мисс Черристоун, то есть Черри – поправился он с улыбкой, – оценит его внешний вид по достоинству. Он потянулся за бритвой.