Коварное бронзовое тщеславие

– Вы хорошо себя чувствуете? – удивленно спросила Паленая.

– Не надо умничать, – огрызнулся я, не останавливаясь, думая, что раскусил замысел Лунной Гнили. И она действительно поставила зрительный барьер, благодаря которому казалось, словно мы нырнули в переулок и исчезли с лица земли.

Она была в великодушном настроении. Не раскинула ловушек для дураков, смешных, унизительных или опасных.

– Изменение планов, – сказала Лунная Гниль, догнав нас. – Я хочу повидать Барата, прежде чем мы отправимся за моей сестрой.

– На это уйдет время. Ее могут перевезти в другое место.

– Я это понимаю. Надеюсь, твоя помощница оправдает свою репутацию.

Паленая приосанилась.

– Возможно. В таком случае домой.

72

Мы почти дошли до места гибели Страфы, когда я осознал, что назвал ее особняк домом. Что ж. Это интересно.

Барата здесь не было. Я и не ждал его найти, но имело смысл проверить, чтобы не пришлось возвращаться. Будем надеяться, что он у матери. У нас не осталось времени на поиски. Если его не окажется у Метательницы Теней, я проголосую оставить эту затею.

Рейс и Декс сидели на кухне. Им явно нечего было делать. Они вяло трепали языками и подумывали о том, чтобы заняться ужином. Мы приказали стариканам высматривать чужаков. Тара Чейн велела отвести лошадей обратно в конюшню, где она их наняла.

Мы захватили несколько маленьких буханок черствого хлеба и продолжили путь.

– Собаки устали, – предупредила меня Паленая.

– Я тоже.

Шутка не сработала. Как обычно. Мое чувство юмора понятно мне одному.

– Они вольны уйти, когда пожелают. Могут остаться здесь, вернуться в особняк или на Макунадо-стрит. Или даже на кладбище. Никто не заставляет их таскаться за мной.

Тара Чейн насмешливо выдула пару галлонов воздуха.

Я попытался выяснить, в чем причина ее веселья, но она не была склонна к беседе. Я ее разочаровал. И мы добрались до двери Метательницы Теней.

Паленой и Доллару Дэну пришлось остаться с собаками, но они не обиделись. Их всех пустили в фойе. Мы с Тарой Чейн отправились проведать старую ведьму. Мне не терпелось уйти. Судя по всему, собирался дождь. В мокрую погоду у Паленой могут возникнуть проблемы со слежкой.

Барат и доктор Тэд сидели с Метательницей Теней, которая даже в коме выглядела устрашающе. Мужчины казались уставшими, но были в хорошем настроении.

– У нее прогресс, – сообщил Барат. – Она шевелит пальцами на руках и ногах. Один раз даже открыла глаза.

– Однако ничего не видела, – добавил Тэд. – Ее зрачки реагировали на свет, но не на движение.

– Ты слишком над ней трясешься, Барат, – сказала Тара Чейн. – Она неразрушима. Не успеем опомниться, как снова будет нас мучить. Может, уже к выходным.

– Грубо, но я надеюсь, ты права.

– Разумеется, я права. Я всегда права. Я не права только в том случае, когда люди не согласны, что я права. Но и тогда я права и лишь проигрываю спор идиоту, который не прав. Гаррет хочет рассказать тебе, как прошел наш день.

Не совсем так, но я рассказал, с подробностями, как если бы отчитывался перед Покойником.

– Эта маленькая девочка вызывает у меня все больший интерес, – провозгласил Барат. – Расскажи о ней еще.

– Больше нечего рассказывать. Тэд. Констанция нас слышит?

Он пожал плечами.

– Я не могу добиться от нее ответа. Но может, она просто не в состоянии ответить. А что?

– Да так, любопытно.

Затем я попытался рассказать Барату что-нибудь еще о маленькой девочке, однако рассказывать действительно было нечего.

– Все это мне что-то напоминает, – начал размышлять он. – Не знаю почему. Бегущие По Ветру неактивны в столь юном возрасте. Страфа развилась рано, но не проявляла никаких признаков таланта до менархе.

Он ухмыльнулся Тэду.

– Вы только посмотрите на него. Говорит умные слова, делая вид, будто понимает их смысл, – проворчал Тэд.

– Он всегда хорошо притворялся.

Мы изумленно обернулись.

В дверном проеме возник Рихт Хаузер, однако он молчал. Говорил стоявший за ним Киога Сторнс. Вид у Киоги был крайне мрачный.

– Что-то случилось? – спросил Барат.

– Мы стояли и слушали, – ответил Костемол.

Мужчины вошли в комнату. Стало тесновато, и перемен к лучшему не предвиделось. В коридоре виднелась Машего, готовая в случае необходимости приступить к служебным обязанностям.

Затем Тара Чейн сказала:

– Эти ребятишки прошлой ночью! О! Рихт, мне так жаль!

Я полностью запутался. Костемол не был женат. И я не слышал о внебрачных детях.

Он проявил любезность и объяснил:

– Близнецы приходились внуками моей сестре Магрете. Мы все с них пылинки сдували.

Я не вникал в подробности, но, кажется, кто-то говорил, что аллергия на брак у них семейная.

Похоже, холостяцкая жизнь никак не гарантировала отсутствия детей.

– Их мать не справится с собой. Придется расплатиться сполна, – пробормотал Костемол.

Он не стал уточнять. Я не понял, но шанса спросить мне не дали.

Удовлетворенная, что я ввел друзей и семью в курс дела, Тара Чейн сказала:

– Барат, я надеялась, ты присоединишься к нам, когда мы отправимся за Маришкой. Киога, Рихт, вы тоже можете пойти. Киога? С тобой все в порядке?