Коварные алмазы Екатерины Великой

– Итак, почему я принял вас за флика или лесбиянку? Вы так таращились на Фанни, словно решили рассмотреть, какого цвета ее нижнее белье или не подложены ли в ее лифчик вместо поролоновых фолсиз пакетики с героином. Но, кем бы вы ни были, советую успокоиться: Фанни законопослушна, платит налоги, ни в какой криминал в жизни не ввяжется, а прелести однополой любви ее не интересуют.

– Какая жалость, – усмехнулась Эмма. – То есть у меня никаких шансов?

– Никаких! – мотнул головой Арман. – Тем более в этом образе женщины-вамп. Эту публику Фанни ненавидит. Одна такая вампирша, кстати, бывшая подруга, увела у нее любовника. Там была такая любовь, но появилась Катрин…

– Ага, эту блондинку зовут Катрин, – кивнула Эмма.

– А откуда вы знаете, что она блондинка? – вскинул брови Арман, и Эмма чуть не брякнула: «Да я ее только что видела в музее д’Орсе!» – но вовремя прикусила язычок.

– Да я просто так сказала, – выкрутилась она. – Ваша Фанни брюнетка, значит, любовник мог променять ее на какую-нибудь крошку-блондинку.

– О нет, Катрин не крошка, у нее замечательные формы, отнюдь не силиконовые, и вовсе не пустая голова. Она работала модельером. Теперь-то, конечно, бросила все и сидит на шее у любовника, развлекается походами по магазинам, иногда только посещает Лувр или д’Орсе вместе со своей школой рисования. Фантазия у нее отличная, у Катрин, только рисует она неважно, вот и набивает руку.

– Слушайте, – сказала Эмма с интересом, – вы настолько хорошо осведомлены о жизни этой Катрин, что можно подумать, будто вы к ней не равнодушны.

Показалось, или Арман слегка напрягся?

– Да что вы, я ее видел только раз или два, и то мельком, – сказал он как-то очень уж небрежно. – Все сведения от Фанни, которая проклинает ее налево и направо и готова рассказывать о ней каждому.

– Да уж, – Эмма вспомнила роковую роль, которую сама сыграла в жизни своей подруги Галины, – брошенные женщины словоохотливы. Но Фанни, наверное, отчасти виновата сама. Зачем она знакомила Илларионова с Катрин, если знала, какая это хищница, а главное, как она нравится мужчинам?

Что же она делает, безумная? Зачем она назвала Илларионова? Сейчас Арман спросит: «А откуда вы знаете, как его фамилия, этого русского?»

– Конечно, вы правы, – он вздохнул, – она хвасталась своим Лораном перед первым встречным. И не удержалась, чтобы не продемонстрировать его Катрин. У них и раньше было какое-то соперничество из-за мужиков, вот Фанни и не могла не похвастаться.

Лоран? Почему Лоран – чтобы не калечить язык?

– Ничего, – торопливо ответила Эмма, чтобы отвлечь внимание, – Фанни симпатичная, найдет себе другого, и очень скоро. Может быть, не столь богатого, но помоложе, покрасивее, поинтереснее…

– Вы не видели Лорана! – значительно поднял палец Арман. – Очень импозантный мужчина. И, как говорили во времена наших бабушек, грех из глаз так и брызжет. В том смысле, что он очень сексуален. Разве что, в самом деле, какой-нибудь молодой красавец сможет затмить его в глазах Фанни. Кто-нибудь вроде меня…

И он скорчил такую гримасу, что Эмма не выдержала и расхохоталась.

– Смейтесь, смейтесь, – с трагическим видом клоуна, привыкшего к насмешкам, продолжал Арман. – Женщины почему-то пренебрегают мною как любовником, предпочитая видеть во мне только друга, а между тем я не только в дружбе, но и в любви могу быть верным, как пес! – Он приподнял ногу, и голова дремлющей собаки тоже приподнялась. – Таллеман де Рео[4] в своих «Занимательных историях» рассказывает прелестную историю о том, как одна собака стала свидетельницей злодейского убийства ее хозяина, а потом выследила убийцу. Это было весьма высокопоставленное лицо, королевский придворный. Собака кинулась на него, принялась лаять, метаться. Когда король обратил на это внимание, она привела его к яме, где коварный убийца зарыл ее убитого хозяина. И снова она бросалась на злодея, пока его не схватили, не обыскали и не нашли при нем каких-то вещей, принадлежащих мертвому. Разумеется, негодяя казнили, и все благодаря преданности собаки. Вот и я могу быть таким же ради женщины, которая меня полюбит!

С этими словами он вдруг взял руку Эммы и поцеловал в ладонь.

Забавные ощущения.

Однако этот Арман может быть опасен.

– Почему бы вам не обратиться к Фанни? – Она отдернула руку. – Утешитель и друг нужен ей, а не мне. Можно мне счет?

Счет был выписан немедленно, Эмма торопливо расплатилась и встала, не глядя на Армана.

– Извините, – жалобно пробормотал он, но она ушла, не оглядываясь.

Разумеется, ей и в голову не пришло, что, едва она скрылась за порогом, как Арман ткнул носком в бок Шьен. Собака мгновенно стряхнула дремоту, бодро вывернулась из двери и побежала за ней. Однако слежка была недолгой: дойдя до пересечения бульваров Осман и Монмартр, Эмма спустилась в метро. Шьен тоже поспешила вниз, но почти сразу потеряла ее: на этой станции скрещивались четыре линии, и народу всегда было много.

С виноватым видом Шьен вернулась в бистро и снова положила голову на кроссовок Армана.