Коварные боги

Он поднялся из глубин сажи, которая когда-то была Андвари, и скрутился, придавая себе форму.

У меня перехватило дыхание, когда перед нами появилась женщина. Она была одновременно знакомой и нет. Другом и чужачкой. Я знал ее каждой клеточкой своего сердца и все же был уверен, что никогда не встречал ее раньше.

Она была одета в платье, которое развевалось на ветру, которого я не чувствовал, и, казалось, было соткано из света звезд. Золотое, серебряное и все, что между ними.

Ее взгляд упал на меня и Эрика, когда мы опустились перед ней на колени, и из горла моего друга вырвался сдавленный звук.

— Это ты? — выдохнул он, и я нахмурился, потому что это была не она, но в то же время это была она.

Она шагнула вперед, я изголодался по ее губам, но ее глаза горели от желания заполучить Эрика.

Я в замешательстве покачал головой, как будто передо мной была загадка, которую я не мог понять.

— Я люблю тебя, — выдохнула она, потянувшись ко мне и глядя на Эрика. Она замерла, как будто почувствовала, что это неправильно, и ее карие глаза обратились ко мне. Глаза, которые я знал, но не любил.

— Келли всегда говорила, что они — две половинки одного целого, — пробормотал я, глядя на это существо, которое было моим и не моим одновременно.

Моя кровь закипела от осознания того, кем она была. Соединение двух душ, у которых было все общее, начиная с утробы матери. Их жизни были связаны, переплетены между собой способами, не поддающимися никакой логике, но при этом всегда остававшимися верными сути того, кем они были. И в смерти они прижались друг к другу, не желая расставаться, когда Андвари украла у них жизни, которые они должны были прожить.

Я поднял руку, чтобы встретить руку, которую она все еще держала протянутой ко мне, не уверенный, что означает это превращение, но знающий, что должен выяснить. Была ли это Келли. Хотя бы в малейшей степени. Тогда я должен был знать. Я должен был быть уверен.

Ее пальцы коснулись моих, и я перенесся через каждое мгновение, проведенное в ее обществе.

Я увидел себя ее глазами, свирепого, решительного, сильного. Она наблюдала за мной, когда должна была спать. Любила меня, когда я доводил ее до бешенства. Боролась за меня, когда у меня украли разум, и переживала за меня, когда меня не было рядом с ней.

С глубоким вздохом, разрезавшим воздух надвое, Келли упала в мои объятия, душа раскололась пополам, чтобы освободить ее, и Монтана задыхаясь рухнула перед Эриком.

Мое сердце перестало биться. Мир перестал вращаться. Солнце перестало светить. Ничто из этого не имело значения, кроме женщины в моих объятиях.

Она дрожала, ее глаза наполнились страхом и замешательством, когда ее ногти впились в мои руки, и она посмотрела на меня так, словно я был ответом на каждый вопрос, который она когда-либо задавала.

— Магнар? — прошептала она, и мое имя на ее губах, как всегда, погубило меня.

— Это ты, — выдохнул я, нуждаясь подтвердить это вслух, чтобы убедить себя, что это правда.

Мой мир наполнился светом, когда я снова обнял ее, и моя грудь почти болезненно сжалась, когда моя любовь к ней захлестнула меня.

Тысяча мыслей одновременно заполнили мой разум, но ни одна из них не имела значения, когда я вцепился рукой в ее платье и притянул ее к себе со страстью, которая была такой неистовой, что я был уверен, что она сожжет нас дотла.

Она растаяла рядом со мной, ее руки обвились вокруг моей шеи, когда она прижалась своим телом к моему, и мир исчез для нас.

Возможно, мы были в самых темных ямах подземного мира, но все это не имело значения. Только аромат ее кожи, прикосновение ее губ, ласка ее тела и абсолютная красота того факта, что она была здесь, имели значение для меня сейчас.

Я хотел сгореть, когда узнал, что она потеряна, но теперь я горел вместе с ней, когда мы воссоединились. И если огня нашей любви было достаточно, чтобы поглотить нас, то пусть будет так. Этот момент был всем, о чем я просил, и всем, в чем я нуждался. Если бы пламя поглотило меня сейчас, я бы покинул это место счастливым в последний момент. Но я эгоистично хотел большего. И когда я крепко сжал ее, чувствуя каждый дюйм ее тела здесь, в этот момент, рядом со мной, я поклялся себе, что все будет не так.

Боги никогда не хотели, чтобы мы были вместе, и мы показали им, что мы думаем об их планах.

И если они решили, что наше время вышло, то я отказался это принять. С ними все было переговорами, и я не желал принимать отказ.

M

оя судьба балансировала на острие клинка, весь свет в мире погас, и теперь, каким-то невероятным образом, любовь всей моей жизни снова была в моих объятиях. Чаша весов судьбы склонилась в мою пользу, и я едва осмеливался верить, что это правда.

Я упивался каждым дюймом ее жемчужной кожи, ее темными глазами, похожими на два бронзовых озера, ее алыми губами и ниспадающими волосами, черными, как полночь.