Коварные игрушки

Я снова проверила, как там Ватсон. Он спокойно лизал лапы, ведь его наконец-то оставили в покое. Я посмотрела на Поли:

– Мне очень жаль, что сейчас у тебя трудный период. Я знаю, как трудно быть новеньким в городе.

Он с пониманием посмотрел на меня:

– Ты переехала в город гораздо позже меня, но по тебе не скажешь, что ты испытываешь какие-то трудности.

В тот момент, когда я подыскивала слова, чтобы ответить, Ватсон опять заскулил, на этот раз так, словно у него что-то болело, и я снова приготовилась отгонять от него собак. Но его никто не беспокоил. Он лизнул лапу, а затем снова залаял. Я наклонилась, взяла лапу, которую он облизывал, и осторожно провела по ней пальцами, прощупывая подушечки. Ничего не было. Ватсон не вздрогнул от боли, как если бы в него вонзился шип или залезла заноза. Он высунул язык, чтобы облизать нос, и издал еще один, наполненный болью лай, потом чихнул, а затем снова заскулил. Ему явно было больно.

Мое сердце бешено застучало, я слетела с качелей и упала перед ним на колени.

– Что такое, милый? Что не так?

Он снова издал полный страданий вой.

Я попыталась аккуратно поднять его голову, чтобы осмотреть пасть, но было слишком темно. Я порылась в сумочке в поисках телефона, Флотсам и Джетсам врезались мне в спину, словно я играла с ними.

– Мальчики! Хватит! – прикрикнул Поли.

Он встал и быстро оттащил их в сторону, затем привязал к горке, чтобы они не смогли добраться до Ватсона, и вернулся.

– Извини.

– Ничего. – Я нашла телефон, включила на нем фонарик и дала его Поли. – Подержи, пожалуйста. Направляй в пасть Ватсона.

Он так и сделал. При свете я увидела, какие бешеные у Ватсона глаза. Я никогда не видела его таким.

Я потянулась к морде, попыталась поднять верхнюю челюсть достаточно высоко, чтобы проверить, не застряло ли что-нибудь между зубов. Он снова взвизгнул от боли и отвел голову, предупредительно зарычав. Я убрала руку. У меня перехватило дыхание, я заметила кровь на кончиках пальцев. Я посмотрела на Поли.

– Что-то не так. Нужно отвести его к ветеринару. Мне нужно идти.

– Конечно. Конечно. – Поли отдал телефон. – Ветеринарная клиника уже закрыта, но можно позвонить по телефону для экстренного вызова, и у меня есть знакомый ветеринар. Хочешь, позвоню ему и скажу, чтобы они вас ждали?

Я была чрезмерно благодарна:

– Да, было бы замечательно. Спасибо.

Я занялась Ватсоном. Взяла в руки поводок и мягко потянула его. Он осторожно встал и сделал несколько шагов. Кажется, ему было не больно, но затем он снова чихнул. Он взвыл в агонии, а после тихо заскулил.

Я наклонилась, подхватила на руки все его пятнадцать килограммов и аккуратно понесла к машине.

Когда мы доехали до ветклиники, ветеринар, доктор Салли, только припарковался. Хотя мы не виделись раньше, он не стал беспокоиться о документах и других формальностях, что я очень оценила. Он открыл клинику и начал на ходу задавать вполне ожидаемые вопросы. Была ли у Ватсона травма? Испытывал ли он какие-нибудь потрясения? Питался как обычно? Испражнения регулярные? Вовремя ли ему делались прививки?

Когда Ватсон оказался на столе для обследования, мы все еще не знали причину болей. Доктор задал волшебный вопрос:

– Он не копался в мусоре недавно?

– Нет, конечно же нет. – Я откинула падающие на глаза волосы и почувствовала, что вот-вот заплачу. Тогда я вспомнила: – Подождите. Да. Возможно… меньше часа назад, может, полчаса назад. Мы были в переулке за магазином футболок. Ватсон нашел кусок пиццы.

– От пиццы не должно стать так плохо, если только она не была протухшей. Но тогда у него просто болел бы живот, а он по-настоящему страдает. – Доктор Салли снова посмотрел на Ватсона. – Вы уверены, что дело именно в пасти?

– Да. Это точно. С лапами все в порядке. Он не скулил, когда я прощупывала его живот и все остальное.

Ветеринар посмотрел на Ватсона и протянул руку, чтобы потрогать морду. Ватсон зарычал и попытался вырваться.

– Нужно, чтобы вы его подержали. Я не смогу проверить пасть, если он будет кусаться. Иначе придется что-то придумывать. Не хочу сразу колоть успокоительные, потому что еще неизвестно, в чем дело.

Чувствуя себя предателем, я наклонилась над кушеткой и придавила Ватсона весом своего тела.

– Прости, малыш. Прости, пожалуйста.

Ватсон немного поборолся, но на самом деле мне показалось, что со мной ему стало легче. Он зарычал, когда доктор Салли снова потянулся к морде, но сдвинуться с места уже не смог. Несмотря на то что он не прекращал низко и сварливо рычать, он позволил ветеринару раздвинуть челюсти и осмотреть десны.

Ветеринар говорил довольно тихо, я едва могла различить слова:

– У него течет кровь, но я не вижу ничего, что могло бы это вызвать. Нет раздражения. Но… – Он наклонил голову и подвинулся поближе, затем повернул лампу по-другому. – Что это такое?..

Он отвернулся, достал длинный пинцет, снова наклонил голову, направил свет, как будто не мог что-то увидеть, затем полез пинцетом Ватсону в пасть и вытащил оттуда что-то крошечное и кровавое. Прищурившись, он показал мне находку.

– Вот это застряло у него в десне. Не понимаю, что это такое.