Коварные игрушки

Эта часть истории мучила меня весь день.

– Но почему же гирлянда? Если она уже ударила его, почему не остановилась?

Он наклонил в мою сторону бокал вина.

– Фред, у тебя очень острый ум. Правда. Я и сам задал ей этот вопрос. Она не смогла ответить. Я думаю, что даже она не поняла, зачем она это сделала. Но я думаю, что наша маленькая Пег Сингер, или Сара Маргарет Биман, на самом деле никакая не убийца. Ударить кого-то один раз – это одно, а убивать – другое. Уверен, что она и не думала, что от этой гирлянды будет столько крови. Удушение чуть более бессознательно, чем избиение возлюбленного до смерти. Что же до того, что она сделала в больнице… Она могла бы задушить его подушкой, но, пустив воздух по капельнице, ей даже не пришлось к нему прикасаться.

Это логично. Хотя мне казалась, что она была готова избить меня до смерти этой бейсбольной битой. Но, с другой стороны, у нас с ней не было романа.

Вернулся официант и снова наполнил мой бокал вином. Я даже не заметила, что так быстро его опустошила. Вино шло плавно, слишком плавно, а я нервничала. Не очень хорошее сочетание. Я поднесла бокал ко рту, чтобы сделать еще один глоток, а затем поставила его на место. Я редко пила, а это означает, что я могла быстро запьянеть. На этом «свидании» я хотела держать все под контролем.

Каким-то образом глаза Брэнсона, контрастируя с изумрудным галстуком, почти засветились.

Я отодвинула бокал чуть подальше от себя.

– А Джо ничего не знал?

Впервые за вечер Брэнсон поморщился:

– Это было самым трудным за сегодня. Признаюсь, тяжело было видеть, что такой человек, как Джо, такой большой и сильный, полностью сломался. Он опустошен. Он не знал об их романе. Это Рождество для него получилось не очень веселым. Одним махом узнать, что жена изменяла ему и что он женат на убийце.

Я даже не учла этого. И я еще думала, что роман Гаррета на стороне и развод – плохо. По крайней мере, он не был убийцей или грязным полицейским.

Мне нужно проведать Джо. Дать ему знать… Дать ему знать о чем? Это был глупый порыв. Уверена, я последний человек, которого он хотел бы видеть.

– Она объяснила, почему убила Деклана? Почему она вообще напала на него? Не понимаю.

Он снова поморщился:

– Во время допроса Пег держалась в течение часа. Ни в чем не сознавалась. Затем я привел Джо. В тот самый момент для них обоих все рухнуло. И встало на свои места для меня. – Он перевел взгляд на меня. – Несмотря на интрижку, она любила своего мужа. Она правда его любила. В ту минуту, когда он сломался, она сломалась тоже. И если бы у меня оставались какие-либо сомнения в том, что она могла убить Деклана, в ее ярости на него, даже теперь она бы все равно убедила меня.

Он остановился, потому что вернулся официант, чтобы наполнить наши бокалы.

– Она хотела закончить их роман. А Деклан – нет. Он был убежден, что она уйдет от Джо, что, как мне кажется, и было ее первоначальным решением, хотя Пег и не призналась в этом. Вот почему Деклан подал на развод с Дафной. Он правда верил в то, что они с Пег будут вместе. Кажется, он почти бредил по этому поводу. Вот почему он сделал документы на ее девичью фамилию. Он был абсолютно уверен, что она уходит от Джо. Когда Пег получила обновленную версию завещания Деклана, это стало для нее последней каплей. Она пришла в ярость.

Меня охватил ужас:

– Так вот из-за чего все? Из-за того, что она прочитала завещание?

Брэнсон кивнул. Он забеспокоился:

– Да. А что?

Я глубоко вздохнула и схватилась за край стола:

– Думаю, это я передала ей то завещание. Некоторые из писем приносят мне по ошибке. Два из них были высланы на адрес магазина Пег, их отправили из юридической фирмы в Денвере.

Брэнсон протянул руку через стол, положил свою ладонь на мою и слегка сжал ее.

– Ты не виновата, Фред. Ты лишь доставила письмо туда, куда оно было отправлено.

Конечно, я это понимала, но все же мне казалось, что я вложила щелкунчика в руку Пег.

Пришел официант, поставив перед нами тарелки с ужином, затем натер сверху пармезан.

Я нахмурилась и посмотрела на свою тарелку со сливочной колбасой тальятелле. Блюдо стоило тридцать долларов, а порция была примерно вдвое меньше миски спагетти в любом другом кафе.

– Ты просто умрешь, когда попробуешь.

Брэнсон улыбнулся, затем вонзил вилку в ньокки. К счастью, он, казалось, не заметил мою реакцию.

Следуя его примеру, я воткнула вилку в толстую лапшу, скрутила ее и положила в рот. Я вздрогнула. В прямом смысле. Я в шоке посмотрела на свою тарелку, затем на Брэнсона.

– Ну, что я и говорил. – Его улыбка стала озорной. – Вся паста у них домашнего приготовления. Для тебя только самое лучшее, Фред.

Я потеряла дар речи и от его слов, и от чистого блаженства, которое происходило у меня во рту. Вино определенно не стоило своей цены, но я была готова платить тридцать долларов за укус, только чтобы снова попробовать эту пасту.

Я не смогла придумать ответ на слова Брэнсона и была не в состоянии справиться со своими чувствами по поводу вкуса блюда, поэтому издала какой-то неопределенный звук согласия и сделала еще один укус. Он был так же хорош, как и первый.