Коварные игры судьбы

Все эти вопросы не находили ответа, и я устала от их количества и неразрешимости. Мама права: вначале мне надо окрепнуть. А потом я подумаю, что делать. Пока я не знала, как смогу отвоевать Ричарда, но была уверена, что сделаю всё возможное, чтобы объединиться с ним. Не думаю, что Шон захочет помочь мне в этом. Да и Ник тоже не союзник в подобном предприятии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я ощутила себя одиноким бойцом, стоящим на поле рати перед строем вооружённых рядов противника. На долю секунды моё сердце дрогнуло от страха, но следом пришла смелость. Я знала, что пойду на всё, лишь бы забрать Ричарда у Катрины и её змееносной мамочки. Я не позволю этим желчным женщинам воспитывать моего сына! Он — мой, и только мой! И нет на свете такой силы, что сможет помешать мне!!!

Глава 37

Несколько дней пришлось провести в постели. За это время я окрепла телом и духом. Боль утраты притупилась, хотя всё ещё саднила. Чтобы справиться с потерей, приходилось думать о чём угодно, лишь бы не вспоминать страшную трагедию. Поэтому я не придумала ничего лучше, чем разрабатывать план похищения Ричарда. Я уже мечтала о том, как дождусь открытия портала, проберусь через него в столицу, а потом — во дворец, отыщу сына и уведу за собой.

Следом накатывало горькое чувство беспомощности. Портал закрыт, во дворец мне не проникнуть без чьей-либо помощи. А если и удастся пробраться внутрь, то я заблужусь в бесконечных залах, комнатах, кабинетах, где меня обязательно найдёт королева и посадит в темницу. А то и сразу велит казнить, чтобы не я путалась под ногами. Перспектива та ещё!

Следом приходила мысль о том, что, похитив Ричарда, я стану для него женщиной, которая разлучила с любимой мамой, коей он считал Катрину, и лишу его отца. Имела ли я на это право? Жгучее желание воссоединиться со вторым сыном затмевало мой разум, проблески которого подсказывали, что более мерзкого поступка и не придумать. Да, я буду рада обнять малыша. Но что будет испытывать он, когда чужая, по его мнению, тётка поволочёт его в мистический город, вырвав из знакомой обстановки и разлучив с любимыми людьми. Мысленно назвав Катрину и её мамашу «любимыми», аж застонала. Уйти от правды было невозможно: они воспитали его и он любит их, нравится мне это, или нет.

Я в отчаянии пыталась бороться сама с собой, иногда считая, что Ричарда следует оставить во дворце и забыть, но тут же отчаянно желала забрать его. Это была немыслимая мука. Мне было сложно выбрать между правильным и желаемым. Отказаться от сына я не мыслила. Хотелось обнять его, почувствовать, как он обвивает мою шею своими маленькими ручонками и называет мамой.

Каждый раз на этих мыслях я себя резко останавливала. Неужели мне мало любви Артура? Почему я зациклилась на Ричарде, и тут же начинала уговаривать себя оставить его в покое, представляя, какая душевная травма ждёт ребёнка, когда я объявлюсь в его жизни.

Видимо, Ник испытывал примерно те же чувства, что и я, но по отношению к Артуру: постоянно искал встречи с сыном, и если ему доводилось увидеть его играющим с местной детворой, неотрывно смотрел на него, или даже пытался принять участие в детских забавах. Я не препятствовала: он дал слово не сообщать ребёнку о том, что он его отец.

Вначале я боялась, что он захочет забрать сына, но потом успокоилась: портал закрыт и Ник не может вернуться домой ни сам, ни с Артуром.

А вот Шон проявлял недовольство, видя, как Ник ищет встречи с сыном.

— Нечего ему липнуть к ребёнку! — возмущался он, высказывая мне своё негодование. Он стоял у окна, глядя, как на улице Ник играет с детьми. — А то привяжется и заберёт с собой.

Я подошла к нему, и тоже засмотрелась на происходящее. Ник смеялся и бегал с малышами. Таким жизнерадостным я никогда не видела его. Ричард, наверное, постоянно купается в отцовской любви.

— Шон, как бы мы не стремились не допустить встречу Ника с Артуром, она произошла. И до тех пор, пока Ник будет вести себя с ребёнком доброжелательно, я не буду вмешиваться. Ведь он не причиняет ему вред и не сообщает, что он — его отец.

— Когда это произойдёт, ты даже и не узнаешь, — прошипел сквозь зубы Шон. — Виктория, ты играешь с огнём! Неужели неясно, что Ник с каждым днём всё больше привязывается к сыну и когда придёт пора расставания, он захочет забрать его с собой.

нахмурилась, тоже опасаясь этого.

— И что ты предлагаешь? — моё терпение иссякало, и разговор стал больше походить на ссору. — Запереть ребёнка в доме и не выпускать на улицу? Или Ника посадить за решётку, откуда он не сможет выйти, чтобы встретиться с Артуром? Ты что, не понимаешь, что мы не можем повлиять на ситуацию!

Шон устало обхватил голову ладонями. Ему не нравилось происходящее, но он, действительно, не мог ничего изменить.

— Скорее бы открылся портал, — процедил он сквозь зубы. В последнее время Шон был настолько раздражительным, что я не узнавала в нём добродушного весельчака, коим он был прежде.