Коварные сентеги

– Однако! Неужели по наши души? Риона, давай ко мне! Иди с другой стороны, будешь прикрыта моим щитом. Кремон, а ты прикройся щитом своего брата. Вот так… хорошо…

Своими перестроениями они явно дали понять, что заметили опасность, и теперь неизвестные тени наверняка решали, атаковать группу или пропустить, дабы не пострадало собственное здоровье. А может, там и не засада вообще была. Вдруг там те самые молтуны притаились? При других обстоятельствах люди не пожалели бы времени и сил, чтобы окружить рощицу, а потом и заставить выйти на ясный свет любого, кто бы там ни прятался. Но сейчас никак не получалось. До города следовало добраться в светлое время суток. На этом Сату-Лгав настаивал особо.

Как бы то ни было, но рощицу проскочили, только поволновавшись. Потом еще час двигались в западном направлении, не приближаясь к дороге, за которой начинались уже пригодные для пастбищ луга и куда тлетворное влияние магических аномалий никоим образом не простиралось.

Первый привал устроили на холме. Оттуда было видно довольно далеко, и это позволяло заметить приближающуюся опасность. Тогда и увидели облако пыли, которое поднималось в той стороне, где тянулась дорога. Сентег рассмотрел, кто там передвигается, и с недоумением пробормотал:

– Восемь всадников! Хм! И как похасов-то погоняют!.. Странно, вроде не наши… И не из Курганда… А чего в ту сторону едут? И кто такие – понять не могу… Неужели ловцы за рабами в наши края наведались? Или это торговцы за чем-то перченым примчались? Их иногда от скуки начинает колбасить, вот они из Центра в наши края и прутся… Хамоватые, спесивые… а когда половину отряда вырежут, то так драпают, что шариком из керечесы не догонишь…

– Так что, на дорогу выходить не будем? – решил уточнить Кашад.

– Наоборот, там теперь после такой толпы более чем спокойно будет. Лишь бы они сдуру назад не вернулись.

Отдохнули, перекусили и отправились к дороге. Там Сату-Лгав показал себя и как хороший следопыт. Присмотревшись к отметинам в пыли, уверенно заявил:

– Чужаки! Наши так похасов не подковывают.

Двигаться по дороге, которую не пересекали рытвины, провалы, корни деревьев, стали значительно быстрей. И уже через час, вдалеке, по левую руку, пару раз рассмотрели высокий шпиль ратуши. Стен было не видать, как и самого города Аллангарна, но близость жилья заметно взбадривала, заставляя еще больше ускорять шаг. Только еще через час стали забирать левее, сойдя с дороги, и только тогда стало понятно, насколько огромный крюк они делают. Подобная предусмотрительность местного обитателя настораживала.

– Что, наблюдают за окрестностями отделенным сознанием? – спросил Кремон.

– Так далеко – нет, – отозвался сентег. – Потому и обходим. Пусть идти дольше, зато спокойнее…

И продолжил вышагивать своими длиннющими ногами. Тогда как главный носильщик уже начинал чувствовать усталость.

«Не железный, поди! – Невменяемый припомнил своих друзей-боларов: с их помощью было легко преодолевать любые, немыслимые для пешего расстояния. – Эх! Где они сейчас и чем занимаются? Надеюсь, не втемяшили в свои деревянные мозги, что со мной что-то случилось в подземельях? А то с них станется и второй раз чьи-то косточки вместо моих в саркофаг на площади Героев затолкать… Ха-ха! Правда, они теперь умные, вначале косточки деткам покажут, еще и спросят: «А папа где? И чем занимается?» Хм… И грустно, и смешно… Кстати, если дети меня так хорошо чувствуют, да еще и моей матери картинку моего зрительного восприятия на тот момент передали, то, может, и я должен их чувствовать? Может, я смог бы их глазами на мир взглянуть иногда? Ни разу над этим не задумывался, а зря… Надо бы как-то потренироваться… Ах да! Что-то я не к месту размечтался! Детки-то у меня здоровые, а я – магический инвалид! Куда уж мне их почувствовать… Но пробовать надо… А вдруг?..»

Мысль увлекла, идти стало легче, и Кремон даже ускорился, своим движением как бы подгоняя остальных. И продолжал размышлять:

«Кто из них ближе всего? Вроде как Кашад. Он в Менсалонии. И самый старший. Но я с ним общался меньше всего… может, связь я и не почувствую. Паула… с ней я был, и общался больше всего. Но она так далеко! И наверняка у нее остались некие сомнения, кто я на самом деле: дядя или папа?.. Ну и что?.. Надо только ее правильно представить, вспомнить, потянуться… Ой! Шейтар этот камень загрызи! Чуть ногу не подвернул! М-да… На ходу вряд ли получится… Ладно, еще раз: вот она, красавица. Улыбается, тянет ко мне ручонки… И взгляд такой умный, внимательный, словно и в самом деле меня видит… О! А тут вдруг нахмурилась, чем-то недовольна… Неужели кто-то осмеливается обижать моего ребенка?! Странно, что-то она говорит… Неужели мне? Или кому? Ну! Дочка! Крикни громче!..»

И возникшее в сознании личико дочери с пухлыми щечками напряглось, она вдохнула воздуха и что-то выкрикнула. Чувствуя, как морозные мурашки пробегают у него по спине, Кремон скорей угадал, чем услышал два слова:

«Папа! Берегись!»