Коварные ступеньки

Всё! Взятки гладки, смотри и любуйся, почему моё будущее вещуны не видят. И Соню сразу выгорожу. Лучше уж прикинуться дурочкой, чем особенной.

— А ты знаешь, что именно из-за этого медальона у Эржены не получилось увидеть твоё будущее? — как неразумной дитяте объяснил он.

Для себя я заметила, что типчик очень интересный — мог бы увидеть и промолчать. И что ту вещунью зовут Эржена. Не забыть бы, а то я в бурятских именах плохо ориентируюсь. В русских иногда тоже, если не видела лиц.

— Шутите? — попробовала я сыграть святую невинность.

— Нет, я серьёзно, — ласково улыбнулся Фёдор Михайлович.

— Круто! Я-то думала, папа совсем безделушку подарил. Интересно, может, у меня и колечко особенное?

— Нет, колечко самое обычное, — покачал головой учитель.

А вот и не угадал! Колечко тоже артефакт — должно перемещать метров на пятьдесят. Только оно одноразовое и не служебное, а купленное мной лично на случай, когда захочется провалиться сквозь землю.

— Вам разве не рассказывали, как отличать обычные вещи от артефактов?

— У нас учитель слабый был, — даже не соврала я.

В профильном классе шикарная женщина вела, а у нас милая бабушка, которая закрывала глаза на всё и ставила мне оценку, дабы не портить отчётность. На работе мне это здорово мешало. Наш мастер почти плакал, когда его вызывали к нам в кабинет. Почему-то моя фраза «я ничего не нажимала!» заставляла его чуть ли не рыдать.

— Тогда если любопытно, можешь походить на факультатив к нашему мастеру. Хочешь?

Не-е-е-ет, тратить время на факультатив по артефактам я не хотела отчаянно, но что-то там, на краю сознания, подсказывало, что лучше прикидываться просто любопытной девушкой, чем девушкой, которой любопытны только смерти в гимназии и зелья. Как я выдавила из себя восторженную улыбку — ума не приложу. Но Фёдор Михайлович не спросил, почему у меня мина такая кислая, а подробно объяснил, когда и куда приходить, — значит, как-то получилось.

Естественно, первое занятие было сегодня, седьмым уроком. Имя мастера я не запомнила, зато сорок минут любовалась его шикарной рыжей гривой. Ещё отметила аномальное количество людей на факультативе — нас на лишнее занятие было не затащить. Причём ни учеников, ни учителей.

Потом цеплялось одно за другое… Короче, в библиотеку снова доползла только к концу недели. Хотела вообще не идти, но Соня, проверяя тетради, материлась, как сапожник, и сочувствовала учителям всего мира. На моё предположение, что это с непривычки, ответили столь красноречивым взглядом… В общем, сразу стало понятно: привычка в ближайшие пару месяцев не появится, и разгребаться мне надо самой.

Зайдя в библиотеку, я натолкнулась на зависшего в дверях директора. Он задумчиво взирал на потолок и совершенно ничего не замечал, включая меня. Даже голову не повернул. Судя по всему, за эту неделю в библиотеке натянули новый потолок, потому что раньше он, как и всё помещение, был деревянным, а тут какой-то космос. С интересом я тоже подняла голову, покрутила и так и эдак, и уж потом и спросила:

— А что он такой кривой?

— Вот! Вот! — оживился директор, потряс пальцем и вылетел из помещения.

Разбираться в реакции я не стала — просто пожала плечами и пошла дальше мимо тощего молодого мастера света, который висел под потолком, что-то мудрил с проводами и приговаривал:

— Вот наделают же такого… Руки бы пообрывал.

То ли он успел похудеть и обрасти за эту неделю, то ли предыдущий мастер тоже чего-то наваял.

Школьные архивы я нашла сразу, предпочтя не привлекать внимание. Кроме Евдокии Ивановны, в библиотеке сидели ещё несколько учителей, один из которых на вид как раз был опасного возраста — затылком смахивал на одного из подозреваемых.

Записи о назначении старост были, а вот о смертях — нет. Хотя, скорее всего, они просто хранились в другом месте. Я проверяла год за годом и год за годом видела трёх девочек и четырёх мальчиков или четырёх девочек и трёх мальчиков. Я прям читала между строк «заговор».

От раскопок в архиве пришлось оторваться, как только я почувствовала на себе чужой взгляд. Вскинула голову, и мы с зельевиком встретились глазами. На мгновение перестали дышать. Ванечка замешкался, хотел развернуться и уйти, но я с улыбкой кивнула на место рядом с собой. Секунда колебания, и вот он уже идёт ко мне.

— Евдокия Ивановна жаловалась, что ты с того момента так и не заходила, — начал он разговор. Да, конечно, поверю я, что она сама жаловалась, а не он интересовался.

— Не каждый же день мне в библиотеке сидеть, когда тут столько интересного, — подмигнула я. По-хорошему, мне бы вообще начать форсированную атаку на одного симпатичного молодого человека, но мешали то работа, то учёба.

— И что за эту неделю узнала?

Вопрос можно было расценивать двояко. Как обычное любопытство и как попытку вывести меня на чистую воду, если я всё же умудрилась влюбиться в главного злодея. Поэтому пришлось нацепить дурацкую улыбку и полушёпотом начать перечислять:

— Выяснила, что у меня кулон-артефакт против вещунов, узнала вообще много нового об артефактах на факультативе…