Коварные Земли

Наступила минутная тишина, я закрыла глаза – забвение утягивало меня за собой. Я хотела слушать их разговор, борясь, пытаясь остаться в сознании.

– Невероятно. Я слышал о подобном сумасшедшем дерьме. Узы между супругами, совместные сны, соприкосновение душ…

– Мы, черт возьми, не связаны узами брака. Она не моя пара, а я не ее. Я никому не принадлежу.

– Тогда как, черт возьми, ты это объяснишь?

– Что-то, что должно прекратиться. – От слов Уорика я вздрогнула. – Я рассказал в надежде, что ты сможешь помочь.

– Помочь?

– Да, помоги мне разорвать эту связь. Ты могущественный древесный фейри. Кто, если не ты?

– Не думаю, что смогу.

– Эш…

– Посмотри на нее, Уорик. Ты гребаный счастливчик, оказавшийся связанным с ней.

– Нет. – Его слова ускользали от меня. – Я не способен на чувства. Она заслуживает кого-то лучше, чем я. Кого-то, кто захочет ее.

Больно.

Меня утягивало, но я слышала смех Эша.

– Ты лжешь самому себе.

* * *

– Может, тебе не стоит это есть…

Писк.

– Я в курсе, что не твоя мать, но это не значит, что следует тащить в рот что попало.

Писк.

– Эй! Не переводи на меня стрелки. К тому же это было недоразумение.

Бормотание вытащило меня из глубин подсознания, где ничто не долетало до меня. Нос защекотало, и я качнула головой.

Писк.

– Нет, думаю, ей не нравится это.

Писк.

– Не знаю. Люди такие странные.

Знакомые голоса грубо вернули меня в мое тело. Медленно возвращались осознание и понимание вместе с болью и воспоминаниями.

Атака.

Побег.

Стрельба.

Агония.

После все превратилось в размытые, спутанные картинки.

Горло пересохло, из меня вырвался стон, но из-за боли он быстро оборвался. В животе ощущалась такая сильная резь, будто в желудке находилась бритва.

Казалось, я пробиралась через грязь, стараясь изо всех сил разлепить веки. Из-за очередного стона я закрыла глаза, голова раскалывалась от света, льющегося комнату.

– Мастер рыбка! Ты проснулась.

Голос Опи заставил меня снова открыть глаза.

Он встал на цыпочки и заглянул прямо мне в глаз.

– О, дерьмово выглядишь.

И чувствую себя так же.

Пииииск.

Битзи лежала в рюкзаке на подушке рядом с моей головой, опустив уши, а на мордочке блуждала странная улыбка.

Очаровательная, но тревожная.

Кстати, о тревоге…

Сегодня Опи сделал боди из чулка в сеточку, на поясе были шарики – явно предназначенные для удовольствия, – а на нижней части тела леопардовый принт. На Битзи красовался леопардовый чокер.

– Ты в порядке, рыбка?

У меня не было сил разговаривать, я попыталась сесть. Тошнота подкатила к горлу, и я стала дышать через нос. Осмотрев себя, я увидела, что на мне только трусы и бинты, покрывающие бо2льшую часть моего тела от груди до бедер. На повязках в некоторых местах виднелись темно-красные пятна.

Я лежала под одеялом, а под головой находилась подушка – я обнаружила себя на жестком деревянном столе, где друг Уорика меня оперировал. Повсюду были разбросаны травы, зелья, чашки с жидкостью, медицинские инструменты, окровавленные тряпки и марли. Я осторожно осмотрела комнату. Единственным источником света были два окна наверху, впускавшие тусклый утренний свет.

Дом был полностью деревянным. Низкие потолки, маленькие окна. Казалось, мы частично находились под землей. В комнате царила уютная уединенная атмосфера. Можно было считать помещение просторным, но в нем располагались балки и крупная мебель. У каждой стены стоял шкаф. Полки и стол были завалены книгами, растениями, склянками, мисками и разным хламом – все это и создавало ощущение, что в комнате мало места.

Мое внимание привлекло тихое похрапывание. Я посмотрела в сторону камина. Огонь погас, на одном из кресел, вытянув ноги и откинув голову назад, крепко спал Уорик. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать – даже во сне он находился настороже. Готовый сорваться с места, если что-нибудь произойдет.

За ним, по другую сторону камина, я приметила занавешенный дверной проем – скорее всего, там находился хозяин дома. Промелькнуло воспоминание. Я почти ничего не могла вспомнить, кроме голоса. Чувственного. Сексуального.

Я повернулась, заметив еще одну дверь, ведущую в маленькую грязную кухню. Весь дом, вероятно, был размером с мою спальню и ванную в штабе вооруженных сил людей.

– Это место такое… обжитое, – подал голос Опи, привлекая мое внимание. Он извивался, будто у него чесалась кожа. – В смысле я не хочу здесь убираться. – По выражению его лица я бы сказала обратное. – Так неприятно и грязно. Я не имею ничего против этого. Каждому свое, верно? Но… – выдохнул он, проводя руками по каштановой бороде, – мне-то какая разница, если ему нравится жить в грязи? – Он закатил глаза. – Древесные фейри. – И покачал головой так, будто это все объясняло.

В голове мелькнуло более четкое воспоминание о хозяине дома, который меня спас: кристально-зеленые глаза, волосы медового оттенка и поразительные черты лица.

– Ты, видимо, любишь находиться на грани смерти, рыбка. – Опи прошелся вдоль стола, раскладывая предметы по категориям, не в силах бороться со своей природой. – Я чувствовал запах крови за много километров.