Коварный искуситель

И еще он заметил, как она похорошела. Недели, проведенные в Дунстаффнаге, стерли все следы тюремных лишений. Здоровый румянец на слегка округлившихся щеках пришел на смену мертвенной бледности.

– Уильям сказал, где вас можно найти.

«Чертовски мило с его стороны».

– Мне нужно с вами поговорить.

Она поежилась в туманной мгле и плотнее запахнула тяжелую меховую накидку, наброшенную на плечи. Жаль, она больше не носила мужские штаны! Когда она выглядела как подросток, пропасть между ними не казалась ему столь глубокой, а в роскошном платье Белла была совершенно недосягаема.

– Не сейчас, Белла. – И не здесь, не в этом месте, где он когда-то погубил свою душу.

– Прошу вас! Это очень важно и не может ждать.

Ему бы следовало встать и уйти, но, как было не раз, здравый смысл изменял там, где дело касалось Беллы Макдуфф.

Она опять поежилась, и Лахлан стиснул кулаки, чтобы не сжать ее в объятиях. Недопустимо, чтобы она мерзла: он помнил, через какой ад ей пришлось пройти.

– Хорошо, – сердито буркнул Лахлан. – Но говорить мы будем вон там. – Он указал на деревянное строение, где некогда держал свои быстроходные парусники Макдугалл и где теперь стояли лодки короля.

Вскочив с плоскодонки, Лахлан схватил факел, который прихватил с собой, и быстро пошел по песчаному берегу в сторону крытого причала. Внутри было сыро и темно, как в угольной яме, но хотя бы тихо: сюда не проникал ледяной ветер, пробиравший до костей. Закрепив факел в железном кольце, он сложил руки на груди – так было надежнее – и повернулся к Белле.

– Ну?

Она прикусила губу, и он проклял свет. Впрочем, и темнота не спасла бы положения: другие органы чувств точно не подведут. Он купался в ее пьянящем аромате, в ушах шелестело ее легкое дыхание. Он был настроен на нее, как музыкальный инструмент, каждой косточкой, каждым мускулом и каждой жилкой.

– Мне нужна ваша помощь.

Его так поразили ее слова, что понадобилась целая минута на то, чтобы их смысл дошел до мозга. Он мог бы гордиться и чувствовать себя счастливым, полагая, что она пришла к нему, потому что доверяла и любила. Но нет! Надежды умерли. Он всего лишь наемный солдат! Человек без принципов, готовый на все ради денег. Вот почему она к нему пришла, вот каким его видела.

Лахлан не был готов смириться с такой характеристикой и разозлился.

– Итак, вы пришли ко мне, потому что король вам отказал. А почему вы решили, что я пойду против его воли? – Он покачал головой. – Простите, Белла. Понимаю: вы боитесь за дочь, – но Брюс прав: это слишком опасно.

Лахлан читал в ее лице страх и отчаяние, хотя она пыталась не подавать виду. Было заметно, что она едва сдерживается, чтобы не спорить с ним, и что борьба эта дается ей с трудом.

– Я пришла к вам, потому что больше некому мне помочь. Только вы можете незаметно провести меня в монастырь и вывести обратно, а еще потому, что вы знаете, как это для меня важно. – Она взглянула ему в глаза и добавила: – Кроме того, вы мне должны: вы обещали вернуть мне дочь.

Выпущенная ею стрела поразила его прямо в грудь, похитив его дыхание. Это его решение разлучило Беллу с дочерью, и она об этом никогда не забывала. Не забыл и он. Заслуженно или нет, но чувство вины больно ударило по его совести.

Он заставил себя изобразить насмешливую ухмылку.

– Вы изменились, Белла: научились грязным приемам.

Она тяжело вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и гордо вскинула подбородок.

– У меня были хорошие учителя.

Действительно.

– Я вызволил вас из тюрьмы. – Лахлан шагнул к ней, чувствуя, как в нем закипает кровь. – Из-за вас меня чуть не упекли в тюрьму. Разве этого мало? Хотите видеть меня в цепях и на дыбе?

Она больше не пыталась бороться с собой. Слезы градом хлынули из глаз.

– Лахлан, умоляю! Я знаю, что хочу слишком многого, но если не приму меры, они узнают, что я сбежала, и отыграются на Джоан.

Лахлан думал, что у него толстая шкура и каменное сердце, но ошибался: против умоляющей Беллы он всегда будет бессилен.

– Я не могу бросить ее на милость тех, кому неведомо милосердие. Клянусь, вы не услышите и слова поперек, что бы ни приказали: я буду делать все, что хотите. Прошу вас, помогите, умоляю! Вы мне нужны.

«Вы мне нужны». Слова били точно в цель, проникли в сердце, угрожали сломить его решимость. Никогда в жизни не испытывал Лахлан столь отчаянного желания отдать всего себя, как сейчас. Он бы продал душу дьяволу, лишь бы ей помочь, только вот незадача: его душа уже давно продана.

Король будет в ярости, если он уступит просьбе Изабеллы, очень большой вопрос, получит ли после этого причитающиеся ему деньги и землю. Ему придется рискнуть всем, ради чего воевал и чего добивался.

Но деньги и земля – не все, чего он хотел, вот в чем беда. Больше всего на свете он хотел эту женщину, несмотря на то что было невозможно поверить, что она когда-нибудь согласится… С чем?..

Лахлан видел ее глаза, с такой надеждой смотревшие на него, и что-то в нем сломалось, его сила воли дала трещину.

– Белла, я…

Он осекся. Нет, нельзя допустить, чтобы желание обладать женщиной руководило его поступками.

– Я не могу, – закончил он фразу.