Коварный обольститель

Хейден пытался игнорировать Пендлтона, но тот болтал безостановочно; нахмурившись, он бросил на Пендлтона убийственный взгляд, но, поскольку мужчина знал Хейдена, когда тот еще бегал в коротких штанишках, это не произвело никакого эффекта. Наконец музыка умолкла, и София, взяв под руку Тримбла, покинула танцпол.

– Извините меня, Пендлтон.

Граф направился к Софии, хотя Тримбл, похоже, готов был схватиться с ним в рукопашной. Хейден тоже не прочь был сразиться с доктором. Понизив голос, он прошептал:

– Мы привлекаем слишком много внимания, Тримбл, согласитесь, если София откажет мне, это будет выглядеть странно, пойдут сплетни.

Тримбл ответил вынужденной кривой ухмылкой и отпустил руку Софии. Хейден галантно взял ее под локоть и повел к выходу.

– Я не собираюсь идти с вами в оранжерею, – прошептала София. – Если вы хотите мне что-то сказать, прошу вас сделать это здесь.

Он заглянул в темные рассерженные глаза. София сожалела о ночи, проведенной вместе, но он помнил ее нежные стоны и то, как она отвечала на его ласки.

– София, ты боишься меня или себя?

Ему трудно было смягчить остроту своего тона. Она фыркнула, но ее щеки покраснели.

– Единственная причина, по которой я не хочу уходить из зала, это то, что наш уход даст повод для сплетен.

Мимо них проходил лакей, несший бокалы с шампанским. София остановила его и взяла бокал. Она медленно поднесла его к губам и сделала крошечный глоток.

– Вы всегда привлекаете так много внимания?

Она кивнула в сторону группки молодых женщин. Он посмотрел на них, и они захихикали.

– Почему бы вам не пригласить одну из дебютанток или всех скопом сопроводить вас в оранжерею? Похоже, они этого жаждут.

Хейден улыбнулся, потому что на сердце стало легче, когда он услышал нотки ревности в ее голосе. Он в который раз оглядел Софию. На ней было красивое платье из желтого шелка и шифона, украшенное изящной вышивкой на талии и подоле юбки. Щеки Софии залились румянцем.

– Ты выглядишь прелестно, София. – Она хмуро посмотрела на него. – Улыбнись, моя милая, иначе пойдут разговоры, что между нами что-то есть.

Уголки ее губ слегка поднялись. Он взял у нее хрустальный бокал и поставил его на один из больших овальных столов, расставленных по периметру комнаты.

– Пойдем.

Он взял ее под локоток и решительно направился к выходу – богато украшенной лепниной арке.

– Не смей уводить меня отсюда, – прошипела она.

– Ты хочешь еще одно пари, София. Ты же знаешь, что я не могу перед ними устоять.

Она глубоко вздохнула.

– Как тебе спится, Хейден?

– Это ты мне скажи, София, как я сплю? Или той ночью в твоей спальне мы были слишком заняты, чтобы спать? – Она попыталась выдернуть локоть, но Хейден лишь крепче сжал его. – Ты привлечешь к нам внимание, если будешь вырываться. Так что прежде хорошенько подумай. – София несколько расслабилась. – Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.

Они прошли под аркой и вошли в небольшую нишу, освещенную пятисвечником. Свет падал на ростовую статую обнаженной женщины, ногу которой обвивала змея. София обернулась к нему с удивленным видом.

– Эдит опасается, что эта фигура может оскорбить вкус кого-либо из гостей, поэтому на время приема ее убирают сюда. Это одно из приобретений моего зятя. Прескотт приобрел эту статую еще до того, как они с Эдит поженились.

– Очень милая, но если ты думаешь, что она воспламенит мое желание, ты заблуждаешься. Я не стану…

Он поднес палец к ее влажным губам.

– Я подумал, ты захочешь увидеть эту статую, потому что она одна из немногих, созданных твоим дедом.

Досье, которое собрал Варга, раскрыло очень многое – не только, кем был ее дедушка, но и кто был ее двоюродным дедом.

– Nonno? Дедушка?

– Да. Почему ты не сказала мне, что Джанни был твоим дедушкой?

– А зачем? – Она провела рукой по идеально отполированному мрамору. – Дедушка рассказывал мне, что в молодости создал две статуи, но я не ожидала увидеть нечто настолько откровенное и настолько утонченное. Может, лорд Прескотт подумает о том, чтобы продать ее, как ты считаешь?

Он улыбнулся.

– Ты хотела бы выставить ее у себя в холле или рядом с обитыми ситцем креслами?

– Нет, я хотела бы видеть ее выставленной в музее. Я одолжила различным музеям большинство картин своего деда.

Ее ладонь замерла на бедре статуи, и он прикрыл ее пальцы своей ладонью. Она убрала руку.

– Спасибо, что показал мне эту статую, но, думаю, нам следует вернуться в зал. Я уверена, что наше отсутствие уже заметили.

– Ты придаешь нам слишком большое значение.

– Не нам, милорд, а вам.

Он шагнул ближе, вдохнул знакомый аромат лаванды и лимона.

– София…

Хейден умолк, потому что кто-то приблизился к нише. Наклоном головы он указал на тяжелый занавес и поднес указательный палец к своим губам. Шаги по мраморному полу становились громче, ближе. Женщина хихикнула, а джентльмен рассмеялся. Хейден прижал Софию к стене и прикрыл ее собой, чтобы невозможно было опознать ее. Жар ее кожи соблазнял его. Он прижался плотнее. София нахмурилась, подняла руки и уперлась в его грудь.

– Я говорил тебе, как мне приятны твои прикосновения? – прошептал он.