Коварный обольститель

Хотя история, которую она вскоре выслушала, вполне могла повергнуть в обморок пожилую леди слабого здоровья, миссис Ингам не пришлось прибегать к помощи нюхательных солей. Повествование оказалось настолько запутанным, что ей понадобилось неоднократно прерывать его вопросами, которые были очень точными и своевременными, поэтому ничто в ее поведении не свидетельствовало о немощи тела либо разума.

Больше всего подробных расспросов с ее стороны вызвало появление в рассказе мистера Томаса Орде. Очевидно, он крайне заинтриговал миледи, и пока Феба с готовностью рассказывала ей о своем друге детства, бабушка не сводила пристального взгляда с лица внучки. Но, узнав, что Том благородно предложил Фебе сочетаться тайным браком («Отчего я смеялась до слез, потому что он еще несовершеннолетний, чтобы жениться на мне, и, кроме того, он для меня – все равно что брат!»), пожилая леди явно утратила к нему всякий интерес и лишь попросила Фебу (куда более спокойным тоном) продолжать. Молодого Орде можно не опасаться, решила ее милость.

Последний вопрос она задала деланно небрежным тоном:

– Солфорд, случайно, не вспоминал обо мне?

– О да! – жизнерадостно подтвердила Феба. – Он сказал мне, что хорошо знаком с вами, потому что вы его крестная мать. Поэтому я и сочла возможным спросить у него, думает ли он, что вы позволите мне остаться у вас, и он сказал, что вы не станете возражать, бабушка!

– Значит, он так сказал? – с непроницаемым выражением лица осведомилась пожилая леди. – Что ж, любовь моя, – неожиданно энергично заявила она, – он был совершенно прав! Твое пребывание здесь устраивает меня как нельзя лучше!

В ту ночь ее милость еще долго не могла заснуть. Наивная внучка снабдила ее обильной пищей для размышлений и для еще более глубоких догадок и предположений. Очень скоро она отбросила все мысли о лорде и леди Марлоу (хотя бо́льшую часть завтрашнего утра намеревалась посвятить приятнейшей задаче сочинения послания, которое должно было причинить нешуточный вред здоровью его милости), как и о юном мистере Орде. А вот позиция, которую занял Сильвестр в разворачивающейся на ее глазах драме, чрезвычайно заинтересовала миледи. Роль deus ex machina[48], что он взял на себя, была ему решительно не свойственна; не могла она и представить себе, как герцог прозябает в крайнем запустении и убожестве, разрываясь между конюшнями и комнатой больного. Собственно говоря, он был похож на себя только в одном – когда посоветовал Фебе искать спасения на Грин-стрит. И вот это, с негодованием подумала пожилая матрона, было совершенно в его духе! Не сомневалась она и в том, что он проделал этот трюк из чистой мести. Что ж, очень скоро ему предстоит узнать, что он оплошал и промахнулся. Хотя Фебу миледи приветствовала с превеликой радостью. Она удивлялась, как это ей самой до сих пор не пришло в голову, что самое подходящее, что могло бы развеять нестерпимую скуку последних месяцев, когда подавляющая часть ее знакомых разъехалась по своим деревенским поместьям, было бы присутствие в ее доме юной и энергичной внучки. Она уже сообразила – предпочтительнее дать приют Фебе, нежели совершить путешествие в Париж, возможность которого миледи с сомнением рассматривала с тех самых пор, как получила оттуда письмо одной из своих приятельниц с приглашением присоединиться к компании высокородных англичан, развлекавшихся, к своему вящему удовольствию, в одной из самых благословенных мировых столиц. Искушение было велико, но издержки представлялись значительными. Во-первых, это означало, что дорогой сэр Генри окажется для нее недосягаем; во-вторых, Мукер будет явно недовольна; и в-третьих, что бы ни говорила на сей счет бедняжка Мэри Берри, пожилая матрона была непоколебимо убеждена в том, что леди в любой поездке за границу обязательно должен сопровождать джентльмен. Можно, конечно, нанять специального агента, но это означало лишь неоправданное увеличение расходов, поскольку для бдительного присмотра за деятельностью такого спутника опять-таки требовался джентльмен. Нет, во всех смыслах лучше принять у себя Фебу и попытаться сделать для бедной девочки все, что в ее силах. Как только она приоденет ее соответствующим образом, то начнет получать подлинное удовольствие – разумеется, если позволит здоровье, – выводя внучку в свет.