Коварство дамы треф

Я вышла из ступора и, ничего не соображая, бросилась исполнять приказ: метнулась на кухню, нашла в полупустом холодильнике бутылку ледяной минералки, одним движением свинтила крышку… Шипучая жидкость тут же плеснула наружу, облила мне платье, растеклась по полу, но я даже не заметила этого и помчалась назад в комнату, где плеснула в Митьку прямо из бутылки. Ледяная вода подействовала мгновенно: наследник Графченко оборвал свою арию на самой высокой ноте, резко захлопнул рот, сел на пол и заморгал осоловелыми глазами, словно спросонок.

— Перестань, — миролюбиво улыбнулась я, хотя именно в этот момент до чертиков ненавидела себя и этих двух ублюдков, которые сейчас по-хозяйски наводили порядок в чужой комнате. — Отец ничего тебе не сделает.

Не знаю точно, для кого я это говорила — для себя или для Митьки. Парень как будто вообще ничего не слышал: он молча смотрел на меня остановившимися глазами и вдруг судорожно обхватил мои колени и, глядя снизу вверх, тихо и торопливо забормотал:

— Женечка… Женя… Ты же не такая, как они… Скажи им… Они же обещали… Это они же сами… предложили сыграть, а потом… а теперь… Женя, сделай же что-нибудь!.. Отец убьет меня. Или нет! Я сам повешусь! Как же так… Как? Женя… Помоги мне…

Он хватал меня за подол платья, мял твидовую ткань в своих цепких, потных лапках, заглядывал мне в глаза, корчил жалобные гримасы — только слепой, глухой или совершенно бессердечный человек мог не внять этим мольбам.

— Повешусь сегодня же… сейчас… Договор… Отец… Бизнес… Женечка… — И он снова взвыл на самой высокой ноте: — О-о-о-о-о!

— Пошли отсюда, — схватил меня за руку Антон.

Почти силой он вытащил меня в коридор, потом на лестничную клетку, но даже там были слышны стенания несчастного, обобранного до нитки Мити Графченко.

Антон сам сел за руль моего «фолька» — просто забрал у меня ключи и скомандовал нам с Марком:

— Садитесь назад.

Я не стала возражать: следить за дорогой, пусть даже почти пустой, у меня не было никаких сил.

— Неужели тебе действительно стало так жалко этого дурачка? — толкнул меня локтем в бок Марк, когда Антон уже гнал машину на полной скорости по ночным улицам.

— Да, жалко, — уронила голову я. — Ему и в самом деле не поздоровится.

Мне хотелось только одного — чтобы эта ночь поскорее закончилась. Добраться до гостиницы, упасть на кровать и поскорее забыться тяжелым неправедным сном! Но какое там… Нас еще ждали обязательная процедура дележа денег и решение главного вопроса этого злосчастного дня.

— Ну и что будем с этим делать? — вопрошал Марк полчаса спустя, когда мы наконец-то вернулись в свой номер.

Он стоял посреди комнаты и небрежно помахивал стопочкой бумаг с тесно набранными буквами. Антон сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и пил коньяк. Я пристроилась с ногами на подоконнике, подальше от них, и закурила. Принимать участие в разделе бизнеса Графченко мне не хотелось. Я сидела вполоборота к обоим мужчинам и упорно молчала. А они заспорили не на шутку.

— Можно вызвать нотариуса и оформить договор на нас троих, — предложил Антон.

— Сейчас час ночи. Какой нотариус?

— И то верно. Но до завтра мы ждать не можем. Завтра в десять утра мы с Женей уезжаем. Правильно, Женя? — обратился ко мне мой фиктивный муж.

Господи, я уже и забыла ту легенду, с которой мы въехали сюда и представились Марку! Неужели до сих пор имеет смысл ее поддерживать? Ведь Полонский раскусил нас в первый же вечер, когда мы обдурили его.

— Да, завтра в десять, — утвердительно буркнула я.

— Так вот, до этого времени нужно все решить, — закончил свою мысль Антон.

— Итак… — Марк заложил руки за спину и прошелся по комнате. — Бизнес как таковой никому из нас не нужен, я правильно понимаю? Значит, план действий такой: сначала мы оформляем ресторан на себя, а потом перепродаем — тому типу, с которым сам Графченко хотел заключить сделку, или кому-то другому, это уж как пойдет.

— То, что надо! — одобрил Антон.

— Тогда поступаем так. Коль вы оставаться в Тарасове не можете, то все дела буду вести я. Оформлю на себя ресторан, продам его… Дело может растянуться на несколько месяцев, но для нас главное — результат. Когда продажа состоится, я переведу деньги на ваш счет. Только уж не взыщите, — развел руками Марк, — поскольку вся волокита с документами ложится полностью на мои плечи, то к моей доле прошу присовокупить еще десять процентов от общей суммы. Так сказать, комиссионные. Идет?

Антон подозрительно сощурил глаза. И без слов было ясно, что он на такое не подпишется. Понял это и Полонский.

— Не верите… Не верите честному картежнику, с которым несколько дней провели за одним столом, — обиженно прищелкнул он языком. — Ладно, напишу вам расписку!

Взгляд Кронштадтского нисколько не смягчился. От такого откровенного недоверия насупился и Полонский. Повисло тягостное молчание. Уже готовая ко всему, я только переводила взгляд с одного мужчины на другого.

Молчание нарушил Антон. Он так резко поднялся с кресла, что я вздрогнула.