Коварство Древних

Но вовсе не исковерканные титул и имя Королевы заставило его обернуться. Толпа разом замолкла. На лицах недалеких безграмотных рыбаков застыло выражение целой смеси чувств: среди ярко выраженных преклонения и восторга нашлось место похоти и зависти от соответственно мужской и женской части присутствующих. Волей-неволей пробудился интерес к происходящему и у Лина.

Повернувшись, настал его черед впадать в удивление, едва не дошедшее до отвисшей челюсти. До этого момента все, сказанное рекрутером, делилось если и не на само себя, то где-то около того. Но сейчас… сейчас Лин был готов жизнь поставить на то, что как минимум один раз, но этот человек и правда видел Азшару во плоти. Знаменитое выражение лица «Я — Королева, а вы грязь!» было невозможно подделать с чужих слов или картинок… по крайней мере, он искренне так считал. Полуголые девичьи прелести Лин не удостоил вниманием: одного косого взгляда было достаточно, чтобы понять, что все, кроме лица — личная фантазия иллюзиониста для привлечения публики.

Потрясение было вызвано, во-первых, тем, что Азшара явно изменила своим принципам общения только с сильными. Во всяком случае в его голове не укладывалась возможность пребывания Королевы в компании столь никудышного мага да еще и человека. Пусть даже он и просто стоял где-то рядом для массовки.

А во-вторых, хоть понимание, что сейчас его мать родная не узнает, включая брата, бывшего учителя и Тиранду, никуда и не делось, но все же от осознания, что Азшара, где-то рядом, причем не гнушается посещать людские земли, Иллидану стало не по себе…

— А я б ей…

В этот момент молчание народа перешло в оглушительный рев, заглушивший окончание фразы кого-то из задних рядов. Мальчик вздрогнул, и в его голове возникла на редкость здравая, пусть и запоздалая мысль. «Я попросту теряю время в этой глуши. Что толку в совершенствовании контроля маны, если как таковая эльфийская магия слишком энергоемкая, а потому мне пока недоступна? Нет, нужно перебираться в этот их Даларан и учиться человеческому подходу к волшебству, пусть даже если для этого ему выдадут шаманский бубен и придется, размахивая руками, изображать клоуна… Лучше так, чем никак. В конце концов, артефакты еще никто не отменял. А там и контроль параллельно улучшу — идеал, как известно, недостижим. Возможно и еще что-то наметится».

Взглядом выцепив родителей из толпы, он, более ни секунды ни раздумывая, направился к скучковавшимся женщинам, не обратив внимания на отца, возбужденно комментировавшего прелести эльфиек в кругу односельчан.

— Без сожалений, — едва заметно шевельнув губами, напомнил он себе.

В принципе юный маг мог уйти и не прощаясь, но решил разжиться припасами сейчас, чтобы не тратить время на их поиски и заготовку в дальнейшим. Как он подозревал, родители, с которыми у него, несмотря на все его странности, сложились на удивление нейтральные отношения, уже давно смирились с очевидным фактом его ухода, а потому все свои силы бросили на воспитание четырех его братьев и сестер. Естественно, предоставленная свобода действий была ему только на руку.

---------//---------

Окрестности Лордерона. Тренировочная площадка ордена Серебряной Длани.

— …Почувствуй Свет. Отбрось его показательную теплоту: когда нужно, он бывает безжалостным. Впусти его в себя. Ощути этот невероятный сплав спокойствия и решительности. Доверься ему, и он не подведет тебя ни в минуты мира, ни в час войны…

— Мне жарко, Утер. Может в теньке потренируемся? — юноша-блондин королевских кровей не выглядел особо усталым, хоть и был облачен в тяжелые тренировочные латы, но все равно недружелюбно щурился в сторону безоблачной синевы небес.

Наставник, медленно, но верно становящийся другом юному принцу, неодобрительно покосился на подопечного, с попеременным успехом пытающегося напитать молот силой Света, но ничего не сказал, а только вздохнул: излишняя изнеженность в ученике все еще присутствовала, несмотря на все его усилия по ее выколачиванию.

— Артас, Утер! Хватит валять дурака! Заканчивайте свои чародейские штучки и посмотрите, какое славное пиво я прихватил из погреба!

Занятая тренировкой парочка обернулась на знакомый голос. И их ожидания оправдались: на грубо сколоченной скамейке, в тени складской стены, восседал массивный коротышка, принадлежность к дворфам которого легко можно было определить по таким атрибутам, как: наличие полного комплекта боевой латной брони (и это невзирая на мирное время…), длиннющая рыжая борода, заплетенная в косичку, и непременный бочонок с пивом. Образ довершали молот и топор, аккуратно прислоненные к стене — ну, какой же дворф, переживший осаду Стальгорна, выйдет на улицу без оружия?

— Мурадин, — отреагировал тотчас мужчина в серой броне с позолотой, его лицо, обрамленное благообразной русой бородкой, выделяющейся серебром седых волос, нахмурилось. — Не мешай занятию.