Коварство любви

Франческу ее слова не убедили, но она позволила Калли сменить тему, за что девушка была очень ей благодарна. Она понимала, что ее слова не совсем правдивы, и ей было сложно поддерживать бодрый и беззаботный настрой.

Она действительно верила, что сплетни скоро прекратятся, и, хотя ей неприятна была мысль о том, что люди судачат о ней, она могла вынести это без особого труда. Но о своей сердечной боли она ни словом не обмолвилась. Правда заключалась в том, что не только гордость ее была задета — сердце страдало по Бромвелю.

Она частенько напоминала себе, что не влюблена в графа, но не могла отрицать, что без него дни ее проходили тускло и уныло. Она тосковала по их разговорам, по его лицу, улыбке, смеху, ей не хватало его присутствия. Накануне вечером, когда она заметила его в бальном зале, сердце ее быстрее забилось в груди. Калли считала, что проблема заключается в том, что без графа она чувствует себя одинокой и несчастной. Просыпаясь по утрам, она в первое мгновение была веселой и радостной, но, вспомнив, что Бромвель навсегда ушел из ее жизни, тут же начинала тихо грустить о нем.

Однако Калли вознамерилась не показывать в обществе, как страдает, чего бы ей это ни стоило. Сжав зубы она продолжала вести себя как ни в чем не бывало, потому что члены семейства Лилльс не привыкли терять лицо.

Изо дня в день они с Франческой наносили визиты или принимали посетителей у себя, ходили на балы, и Калли болтала и смеялась с друзьями, словно ничего особенного с нею не произошло. Как будто не было ночей, проведенных в слезах, после которых по утрам она просыпалась с огромным нежеланием вставать с постели. Калли не сдавалась.

Однажды вечером к ним в ложу в театре заглянули Салли Пембертон, узколицая светловолосая девица, и ее мать. После обмена вежливыми репликами и ничего не значащими замечаниями она насмешливо заметила:

— Как странно, что лорда Бромвеля теперь почти нигде не видно.

— В самом деле? — Калли воззрилась на нее. — Боюсь, я этого не заметила.

— Не заметили! Но, дорогая моя, этот мужчина был практически у вас в руках, разве нет? Он следовал за вами на каждом приеме и званом обеде. Я-то уже ожидала в скором времени услышать сообщение о свадьбе. А теперь… — Она пожала плечами. — Всем интересно, что же произошло?

— Я слышала, что крайне неразумно принимать молодого человека всерьез — ни его слова, ни поступки. Именно из-за мужского непостоянства молодой леди приходится тщательно следить за порывами собственного сердца, — ответила Калли, невинно улыбаясь мисс Пембертон.

Дабы сохранять невозмутимость, ей пришлось сжать руку в кулак, до боли впиваясь в кожу ногтями, а ночью она снова плакала в подушку… но, по крайней мере, ни одна любопытная особа об этом не узнала.

Каландра чувствовала, что Франческа догадывается о ее ночных бдениях, потому что каждое утро девушка появлялась за завтраком с припухшими от слез веками и синяками под глазами — следствием недостатка сна. Но тактичная леди Хостон не делала по этому поводу никаких замечаний.

Также Калли было отлично известно, что Франческа принимает далеко не все поступающие им приглашения, а лишь то их количество, которое необходимо, чтобы показать обществу, что Калли не сидит дома, пестуя свое разбитое сердце. Также Калли заметила, что подруга держалась подле нее на протяжении всего вечера и поспешно меняла тему разговора, стоило ему принять опасный поворот, или несколькими искусными фразами отделывалась от человека, набравшегося наглости пересказывать все еще ходившие о Каландре и Бромвеле слухи. Калли была особенно благодарна ей за это.

На посещаемых Калли приемах она ни разу не встретилась с Бромвелем и подозревала, что он покинул Лондон. В конце концов, в столицу он приезжал на непродолжительный срок, предпочитая жить в сельской местности. Время от времени, однако, она слышала, как кто-нибудь упоминал его в разговоре. Так, сэр Люсьен сообщил Франческе, что Бромвеля стали часто замечать в «Дворике Крибба», питейном заведении, облюбованном представителями знати, питающими интерес к кулачным боям. По словам приятеля Франчески, граф несколько раз появлялся и в «Салоне Джексона», где однажды, обнажившись по пояс, боксировал с самим хозяином.

Калли гадала, остался ли Бромвель в Лондоне лишь для того, чтобы лично убедиться, какой ущерб он нанес сестре Рошфора. Эта мысль придала ей сил и заставила принять приглашение на пару вечеров, которые поначалу хотела отклонить, боясь встретиться там с графом.

День ото дня в столицу съезжалось все больше представителей высшего общества, и через несколько недель сезон будет открыт. Количество приглашений на различные мероприятия увеличивалось, и почти все вечера они проводили вне дома.