Ковбои и индейцы

— Он в тревоге просыпался среди ночи и, что бы я ни делала, не успокаивался. Он очень серьезно относился к своим обязанностям. Он желал нам добра. У него были такие планы… ну, то есть у нас… — Она замолчала, на глазах выступили слезы. — Мы никогда не думали, что все будет так скверно, — сказала она ломким высоким голосом. — Нам это в голову не приходило. В молодости об этом не думаешь. Если двое любят друг друга, им кажется, все уладится само собой.

По ее щеке медленно поползла черная влажная полоска туши. Мать заморгала. На секунду поднесла руки к лицу, потом посмотрела сыну в глаза. Губы ее дрожали.

— Ты поймешь, что я имею в виду, — сказала она, — когда станешь старше.

— Да, конечно.

Эдди протянул руку и крепко сжал пальцы матери. Она начала всхлипывать, согнувшись в кресле, пытаясь успокоиться.

— Нельзя сказать, что мы не пытались, — продолжала она, — особенно твой отец, особенно Фрэнк. — По ее щекам снова покатились слезы, она судорожно всхлипывала. — Просто любовь может завести не туда, Эдди, вот в чем дело. Это вовсе не означает, что любви не было. Ты не должен так думать. Я никогда и никого не полюблю так, как любила Фрэнка. Он был для меня всем, и я хочу, чтобы ты это знал. Не думай, что любви не было. Я любила твоего отца, и мы оба любили тебя. Это чистая правда. Когда ты женишься, Эдди, сам увидишь, как все происходит и как люди иной раз способны запутаться в таких вещах.

Эдди с трудом сглотнул, потом прижал плачущую мать к груди и погладил ее по волосам.

Он сказал, что прекрасно понимает, что она имеет в виду, и Патриция тоже понимает, он уверен. Мать выпрямилась и принялась вытирать глаза кончиками пальцев.

— Ты так думаешь? — спросила она.

Да, ответил Эдди; мать легонько кивнула и сказала, что это хорошо.

— Странно, но после смерти бабушки я решила, что не желаю всю свою жизнь провести в роли матери и жены. Только и всего. Подумала, что мир полон возможностей, и хотела воспользоваться хоть какими-то из них.

Рассказывая все это, мать играла со спичками: вертела их между пальцами, раскладывала на столе, обкусывала головки. А Эдди повторял, что все будет хорошо, пил чай и держал ее за руку.

— Ведь мне было почти пятьдесят семь! — Она засмеялась.

— Да, — сказал Эдди, — я знаю.

Он передал ей салфетку и гладил ее слабую обмякшую руку, пока она другой рукой вытирала глаза. Потом мать принялась рассказывать, как она познакомилась с Реймондом в консультативной группе, после смерти его жены. Однако Эдди сказал:

— Не обижайся, но объяснять незачем. Это ваше личное дело. Ты моя мать. И мне не хочется все это выслушивать. Я не намерен всю оставшуюся жизнь провести у психоаналитика. — Он повторил, что это ее личное дело, и рассмеялся: — Если ты понимаешь, о чем я.

Пробили часы.

— Да. — Она тоже рассмеялась. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Потом налила еще немного чая и принялась расспрашивать Эдди о его жизни. — Я так давно не видела тебя, Эдди. Папа говорил, у тебя появилась какая-то особенная знакомая, девушка из Донегола. Это правда?

Эдди скользнул взглядом по комнате, прислушиваясь к гудению труб.

— Не совсем, — улыбнулся он. — Мы просто дружили, но никогда не были близки.

— Вот как… Что ж, не скрою, отец сказал, эта девушка не для тебя. Такое у него сложилось впечатление. Иногда он весьма проницателен. По его словам, эта девушка тебе не пара.

— Я же сказал, мы просто дружили. Она связалась с каким-то типом, который в один прекрасный день бросил ее. Вышел как-то утром из дому, якобы на работу, и не вернулся. После она обнаружила, что он успел потихоньку вынести из квартиры все свои вещи. Просто ушел и не вернулся. Из-за этого у нее крыша малость съехала, а он узнал обо всем, когда уже было слишком поздно. Она устроила пожар на работе, в супермаркете, и твердила всем, что это несчастный случай; потом потеряла работу, но делала вид, что ходит туда каждый день. Где она бывала на самом деле, никто так и не знает.

— Бедная девочка, — вздохнула мать.

— Потом, когда он оставил ее, выяснилось, что она пыталась поджечь гостиницу, где они жили, а затем наглоталась снотворного. Сейчас она в больнице.

— Бедняжка, — повторила мать.

— Да, — сказал Эдди. — Тот парень хотел к ней вернуться, но сам не понимал этого. В конце концов он осознал, что любит ее, но было поздно. Все зашло слишком далеко. — Эдди пожал плечами. — Бывает. Ничего не поделаешь.

Мать сказала, что жизнь полна печалей и что Эдди успел кое-что повидать. Он снова пожал плечами.

— Все дело в ее семье, — сказал он, — в прошлом у нее были ужасные вещи. Тебе незачем про такое слушать.

— Как и в нашей семье. — Она неуверенно рассмеялась.

— Ну, — сказал Эдди, — вроде того. Вообще-то кое-что похуже. Не стоит об этом говорить.

— А почему она сюда приехала, Эдди? Работу искала?

— Нет, по другой причине. Не из-за работы. Она говорила, что ищет работу, но это неправда. Она и мне не говорила, но я все равно знал. Догадался. Есть другая причина, по которой девушки из Ирландии приезжают сюда. И она приехала именно поэтому. Нужно было разобраться с определенной проблемой.