Ковбой Мальборо, или Девушки 80-х

С деньгами проблем не было – она немного подзаработала и немного подкопила, с жильем тоже – был адрес и телефон, который надыбала Николаева, и они даже с этой хозяйкой в Гурзуфе заранее созвонились, с гардеробом вроде тоже был относительный порядок, имелись даже шорты, были темные очки, был новый купальник – в общем, было все, кроме билетов.

Вот с билетами обнаружилась действительно аховая проблема.

На самолете лететь было им слишком дорого, в бюджет они в таком случае не влезали, а на поезд они вовремя не подсуетились, спохватились поздно, всего лишь за две недели.

– Да вы что, девчонки! – просто сказала кассирша в предварительных кассах у трех вокзалов, когда они отстояли всю очередь. – Какой Крым, вы чего? Месяц назад уже как корова языком слизала. Даже и не думайте.

– Ну пожалуйста, пожалуйста, сделай что-нибудь… – отойдя от кассы, заканючила Николаева, – ты же идеологический работник, а я что, я простая секретарша, я на море хочу, ну пожалуйста.

– Иди ты на фиг, простая секретарша! – рассердилась Финкельштейн.

Но думать действительно пришлось, билетов ни на какое южное, да и на северное (то есть в Прибалтику) направление – в обычных кассах на август месяц просто не было.

Можно было, конечно, ехать к бабушке в Малаховку помогать собирать клубнику, но и клубника уже отошла.

Тогда она позвонила Егору, он недавно перешел в солидную партийную газету, ходил на работу в костюме, с дипломатом, когда она встретила его в таком виде на улице, честно говоря, с трудом не расхохоталась.

– Спаси меня! – сказала она Егору по телефону. – Достань бронь, ну пожалуйста.

– Где же я тебе ее возьму? – неприятно удивился он. – Мне ж тогда командировку нужно подписывать, без командировочного бронь не дадут.

– Ну придумай, придумай что-нибудь… – тупо заканючила она, как тогда в кассах канючила Николаева, а потом грубо сказала: – И вообще, Егор. Я тебя столько раз выручала!

Это была чистая правда. Пить Егор по молодости лет не умел, а не втянуться в это дело в «одной газете» было невозможно, поэтому ей очень часто приходилось на дежурстве присматривать за его заметками, сокращать хвосты, даже проверять какие-то факты, звонить в какие-то страшные заводские парткомы, пока он тихо посапывал за своим столом во время дежурства по отделу рабочей молодежи. А столы у них стояли рядом. Жалела его, дура, а он теперь бронь достать не может.

– Ладно, – немного подумав, сурово сказал Егор. – Приходи завтра в обеденный перерыв. В час дня.

Редакция, где он теперь работал, поразила ее партийным лоском. Ходили на высоких каблуках бонтонные секретарши вот с такими ногами, разносили по кабинетам чай на подносе под белой салфеточкой тетеньки в фартуках, бегали курьеры, на полу лежали ковры, стены обиты деревянными панелями – из дуба, наверное, хрен его разберет.

Егор вышел из кабинета ответственного секретаря какой-то совершенно чужой, видно было, что ему исключительно неприятна вот вся эта ложь, весь этот обман, это шкурничество, несовместимое с высоким званием советского журналиста, но потом он тихо оглянулся, ухмыльнулся, подмигнул ей и сказал:

– С тебя бутылка портвейна, Финкельштейн!

Уф, слава богу, подумала она, все-таки и здесь работают не деревянные чурбаки.

– Ладно, – легкомысленно сказала Люся, – крымского тебе привезу. «Черный доктор».

Чмокнула в щечку в знак благодарности и спустилась на лифте на первый этаж, где работали специальные железнодорожные кассы.

С самого начала ее неприятно удивила немаленькая очередь таких же, как она, людей с бронью. Бронь причем была у всех разная, у кого министерская, у кого цековская, у кого редакционная.

Стоять – так она прикинула – надо было часа полтора, может быть даже два. Ничего себе, август месяц.

Неожиданно вышел такой же, как Егор, молодой болван в костюме и при галстуке и громко воскликнул:

– Товарищи! А вы что, все в командировку?

«Конечно, в командировку», солидно закивали все.

Болван приуныл и воскликнул:

– Господи боже ж ты мой!

Слава богу, у нее с собой была книжка: «Богач, бедняк», подшивка из «Иностранки» семьдесят второго (?) года, и она неплохо провела время, но когда наконец подошла ее очередь, миловидная ухоженная кассирша что-то там проверила и вдруг сказала:

– А на эти числа вообще нет билетов, девушка. Даже по брони. На раньше есть… А на позже нет.

– Что же мне делать? – растерялась Финкельштейн. – Посоветуйте, пожалуйста.

– Ну я же сказала, – как-то очень быстро рассвирепела кассирша. – Брать на раньше. Или переоформлять бронь на другие числа.

Тогда Финкельштейн (уже в полном отчаянии, с одной стороны, и в какой-то прострации, с другой) всунула голову глубоко в окошко, чтобы никто ничего не слышал, и просто спросила:

– А куда вообще билеты есть? На юг?

Кассирша слегка побледнела, холодно усмехнулась и сказала:

– В направлении Черного моря имеются в наличии билеты на город Махачкала. Брать будете?

И Финкельштейн обреченно кивнула.

Вот в этот момент она и вспомнила того приятного молодого человека из горкома комсомола по имени, кажется, Магомед.

Вечером она позвонила подруге Николаевой.