Ковбой

– Ах, это? Ну что там неприятного. Паренек отчаянно рвется проявить себя в кинематографе, как все они, верит, что моментально очарует зрителя… Причем непременно желает стать комическим актером, он, видите ли, англичанин этот, чуть ли не с пеленок на комической сцене, вот и сейчас с труппой играют тут какие-то скетчи… это такие коротенькие юмористические пьески. Только дело идет туговато: здешний народ любит юмор простой, легкий, незатейливый, английский для них тяжеловат и нужен[?], я уже убедился, был на представлениях, высматривал подходящие лица…

– Ну, ему же не придется разговаривать? – сказал Бестужев уже с некоторым апломбом человека, сделавшего первые шаги в кинематографическом бизнесе.

– Конечно, с одной стороны и так… Но вы же видели этого смазливого юного хлыща. Что в нем комичного? А ему подавай именно комедию. К тому же и имя пришлось бы менять. – Голдман фыркнул: – Чарльз-Спенсер-Чаплин, изволите ли видеть. Американцы не любят такой занудности. В любом случае пришлось бы его наименовать Чак Чап – подходяще для комического персонажа, не правда ли? Или, скажем, Спенс Лин. Чарльз Чаплин… Нет, не пойдет в Штатах. Отделаться от молодчика оказалось легко, я ему объяснил, что не намерен в ближайшее время снимать комедии, что чистая правда… Ладно, забудем. Что у вас?

Бестужев подобрался, отставил кружку и поневоле заговорил по-военному четко:

– Пока все спокойно, мистер Голдман. Охрану я давным-давно наладил, распределил смены, дневные и ночные. Как поступать в случае тревоги, порядок условных сигналов – все с ними обговорено: что означает один свисток, что два или три…

Он сунул руку в нагрудный карман рубахи и продемонстрировал патрону эбонитовый свисток на бечевке.

– Ну, и как ваши впечатления?

– Шестеро, по-моему, надежные люди, – сказал Бестужев. – Понимают свои обязанности и дежурство несут исправно. Вот седьмой – другое дело. Чересчур уж любит заложить за воротник, да вдобавок я его застал дремлющим на ночном посту…

– Никуда не годится!

– Разумеется, – кивнул Бестужев. – А потому я, как вы и разрешили, его своей властью прогнал. Он собирается к вам апеллировать…

– Нет уж, нет уж! Нерадивый? Значит, вон! Я и разговаривать с ним не буду, зачем?

– Я прикидываю нанять для ночных дежурств еще пару-тройку негров, – сказал Бестужев. – Как от боевой единицы, толку от них будет мало – побоятся связываться с белыми, но караулить смогут, и в свисток хватит ума дуть что есть мочи, если что… Как вы смотрите?

– Давайте, нанимайте, – Голдман усмехнулся. – Я так понимаю, они обойдутся достаточно дешево? Вот и прекрасно. Во всем нужно соблюдать разумную экономию, я столько раз всем это повторял… Нанимайте, не мешкайте. Если это не накладно, если они не залягут дрыхнуть, берите уж сразу с полдюжины. Ночь для нас – самое опасное время, какой-нибудь скот сможет подобраться и чиркнуть спичкой… Кинопленка горит, как порох, я вас предупреждал?

– Да, я помню, босс.

– Как порох… Особенное внимание уделите тому помещению, где складывают отснятую и проявленную пленку. Сол снял уже два фильма, это капитал, чистой пленки, в конце концов, можно купить еще сколько угодно, а если пропадет снятый фильм, ущерб окажется не в пример печальнее…

– Я понимаю. Для помещения с отснятой пленкой у меня выделен особый караульный…

– Ушки на макушке, Михаил, не расхолаживайтесь! Может быть, все и обойдется, но чует мое сердце, нас в покое не оставят. Еще в Нью-Йорке, когда нагружали повозки, возле них крутился какой-то подозрительный типчик, все пытался вынюхивать и расспрашивать. Голову даю на отсечение, это одна из ищеек синдиката… Следует ждать любой пакости… Как там у вас, кстати, с этой, как ее…

– С агентурой? – подхватил Бестужев. – Расписание поездов, идущих со стороны Нью-Йорка, я выучил назубок. Если они и нагрянут, то непременно поездом, я так прикидываю. Вряд ли станут, подобно нам, тащиться в повозках – к чему? Никакого громоздкого багажа у них не будет. Я заагентурил с дюжину местных мальчишек, сорванцов уличных. Из немецких семей – в этих краях обитает немало немцев, и мне было легко договариваться. Мальчишки, босс. Им такие поручения нравятся сами по себе, а если еще вдобавок платят деньги… Я им как следует растолковал, кого следует считать подозрительными – компания мужчин, путешествующих вместе, одетых достаточно просто, ничуть не похожих на людей из общества. Наш противник, я полагаю, будет выглядеть именно так, мы это обсуждали… В общем, мальчишек я разбил на несколько смен, так, чтобы любой пришедший поезд оказался под наблюдением. В случае чего они порасспросят тех извозчиков, что постоянно выезжают к поездам. До железнодорожной станции три мили (он уже малость понаторел в здешних местах), дорога делает большой изгиб, да и извозчики не склонны скакать галопом. Если напрямик, через лесок и холмы пуститься бегом… Что это для проворного мальчишки? Путь менее чем в милю длиной. Мы будем знать заранее и успеем приготовиться к встрече.

– Неплохо…