Ковчег 47 Либра

6. Для реализации вклада «Марса» никакого специального финансирования со стороны «Земли» не требуется, однако наша сторона будет чрезвычайно признательно, если в рамках выполнения проекта на Марс в качестве первого транша будут доставлены следующие биологические материалы:

1. Семена следующих растений:

— одуванчик обыкновенный;

— виноград сортов «Шираз» и «Карменер»;

— грибы подосиновик и подберезовик (споры);

— яблони сортов мелба и белый налив;

— адансония пальчатая (баобаб);

— виктория регия;

— морошка;

— герань;

— еще 120 позиций в Приложении 2.

2. Оплодотворенные яйцеклетки следующих животных:

— белка европейская;

— еж обыкновенный;

— собака б/п крупного размера рыжего окраса;

— слон индийский;

— дельфин афалина;

— ворон;

— полоз желтобрюхий;

— еще 90 позиций в Приложении 2.

— Да-а-а… — сказал Роланд. — Я знал, что у них проблемы с составлением бумаг для земной бюрократии, но чтобы до такой степени! Это ни в коем случае не должно выйти за пределы нашего узкого круга. Посторонние воспримут эту декларацию как бред или издевательство над землянами. Особенно хорош пункт 4.3.6, выполняемый в автоматическом режиме, и следующий за ним пункт 5.

— Хорошо, я отредактирую это.

— А список биологических материалов?! Да любой чиновник из Интеркосмоса тут же решит, что над ним издеваются: баобаб с одуванчиком! Моська со слоном!

— Подозреваю, что нечто подобное уже произошло, что они уже пробовали через Интеркосмос. А теперь обращаются к нам как к более вменяемым людям, чтобы мы поставили это по своим каналам в рамках проекта. Я довольно много общался с марсианами и абсолютно уверен, что им нужно именно то, что они написали. Вполне возможно, что, например, большую рыжую дворнягу заказал какой-нибудь ребенок, увидев в фильме — у них есть породистые собаки, а ему захотелось именно такую дворнягу. И эта заявка идет с тем же приоритетом, что и остальные. Может быть, потому они и добиваются таких успехов.

— Но баобаб, но слоны! А дельфины?! Куда им все это?

— А ты знаешь, что они сейчас увеличивают свой мир на тридцать тысяч кубометров ежедневно? Роют, укрепляют, герметизируют. Почему бы им не сделать кусок саванны со слонами и баобабами? Да и воды у них полным-полно. Озера и искусственные речки с рыбой уже есть, видимо, дошла очередь и до кусочка моря. У них ведь уже 20 квадратных километров жизненного пространства под нормальным давлением. Их примерно 20 тысяч, представь 20-тысячный город на таком пространстве — там есть, где развернуться. Или представь густонаселенные районы Европы с такой же средней плотностью 1000 человек на квадратный километр. Там есть все — поля, озера, фермы, парки.

— И что ты думаешь по поводу пункта 4.3.6? Действительно сделают?

— Этот пункт, да и вообще пункт 4.3 был моим кошмаром. Если ты заметил, я все время откладывал и тормозил обсуждение последнего этапа. Вовсе не потому, что я сам не смыслю в предмете, хотя действительно не смыслю. Я боялся безнадежности, которой веяло от всех этих дел — развернуть сложнейшую цепь действий без участия человека. Я боялся, что обсуждение конечной стадии убьет энтузиазм — чего мы тут бьемся лбом об стену, если в конце — броневая сталь?! И тут возникает Йоран и говорит: ребята, спокойно, это все по нашей части, сделаем! Гора с плеч! И ведь сделают! То, что они уже сделали, казалось невозможным. Значит, сделают и это.

— Хорошо, возьмем пункт 4.3.6. Он же требует экспериментов на людях. Хуже того, на детях.

— Видимо, требует. Видимо, проведут. У нас бы это было невозможно. А они сделают, несмотря на риск покорежить психику ребенка. У них немного другие представления по части этики репродукции человека — иначе их сейчас бы не было двадцать тысяч. Да еще таких упрямых.

Вдвоем в Монголию!

Стефан Муха, защитивший две недели назад диссертацию «Дестабилизирующая селекция домашних животных с элементами генной модификации», шел по набережной, глядя сквозь прохожих в точку пространства в пятидесяти метрах впереди себя. На Стефана косились — слишком уж он выделялся серым неподвижным лицом. Так паршиво ему еще никогда не было. Он ни за что не смог бы ответить на вопрос, что его занесло на набережную. Просто шел, потому, что это было легче, чем сидеть или лежать.