Ковчег 47 Либра

На тропе к аудитории В 3 появились люди с рюкзачками — они выглядели примерно так же, как те, что сорок лет назад шли на мозговой штурм. Только средний возраст сильно вырос. И теперь их было гораздо больше. Шли и ветераны — большинство участников того штурма были живы и могли самостоятельно передвигаться, в том числе и в гору. Понятно, что скорость подъема в среднем падала с возрастом. Роланд был одним из самых медленных — он поднимался сначала по принципу: «20 шагов, 15 вдохов на месте», потом «15 шагов, 20 вдохов». С Роландом шел Джин, которого такой темп вполне устраивал, и Володя Дрейк, который в свои 68 лет мог бы подниматься быстрее, но предпочитал хорошую компанию и радовался, когда обгоняющий народ выкрикивал «Слава ветеранам!». Роб Ваксман вышел раньше и был далеко впереди. Стефан Муха с женой, младшим сыном и со своим уже стареньким Арамом, одним из многочисленных внуков Ноя, вышел, наоборот, позже, но передвигались они довольно быстро и настигли ветеранов на полпути. Стефан предложил Роланду Арама в качестве тягача. Тот не отказался — ему соорудили обвязку из длинного поводка, и гордый патриарх Арам потянул в гору счастливого ветерана Роланда, да так, что Джин стал ворчать и в конце концов отстал. Его подождали на смотровой площадке, устроенной на скальном выступе.

Джин, едва появившись из-за поворота тропы, разразился новой порцией брюзжания:

— Вот, старость, черт бы ее побрал! Сидишь там внизу и не понимаешь, в какую клячу превратился. Лет пять уже не поднимался сюда. Раньше, когда строили аудиторию, бегом мог подняться.

— Знаешь, Джин, мне кажется, гораздо важнее, если способен вползти сюда в восемьдесят с чем-то, чем вбежать в тридцать, — отреагировал Роланд.

— Даже если так, сейчас мне от этого не легче. Давайте еще посидим здесь, полюбуемся. Арам, дай лапу! Аромат-то какой! Лиственницы не так давно распустились…

Людей пришло в десятки раз больше, чем могло поместиться в аудитории В 3, — тысячи человек. Народ расположился выше по отрогу, рассредоточившись на альпийском лугу. Где-то здесь были пятеро из восьми внуков Алекса и девять из двадцати правнуков. Здесь находились десять его учеников из одиннадцати. Одиннадцатый, Билл Пак, отсутствовал, выполняя задание. Люди сидели на скалах, на ковриках, лежали на траве. Из рюкзачков достали еду и выпивку, кто-то накрыл стол на камне, кто-то — на раскладном столике, кто-то — на траве, общего стола не было, да и быть не могло. Зеленый отрог с выступающими серыми скалами покрылся множеством разноцветных пятен — гигантский хаотичный пикник. Снизу из леса поднялись два ворона, нервно прокричали «крук-крук» и спланировали обратно в лес — они за свою двадцатилетнюю жизнь не видели ничего подобного и не знали, как к этому относиться. Зато набежали хомяки, знающие, как к этому относиться, и встали столбиками, выпрашивая еду. Они делали это многими поколениями — благодаря визитерам В 3 у них развилась своеобразная культура попрошайничества, неведомая хомякам других отрогов.

Люди ходили туда-сюда — от «стола к столу», искали знакомых и находили на каждом шагу, в том числе давным-давно затерявшихся:

— Роза, ты ли это? Привет, дорогая! Да ты помолодела за все эти годы! Четыре внука?! Вот это да! А как Паоло поживает? Весь в своих эмбрионах? А внуками хоть интересуется? Эпизодически… Ну и на том спасибо. Мы вон у той скалы — заходи.

— Ого, Чак, привет! Черт возьми, двадцать лет тебя не видел! Ты где сейчас? На Био? Что делаешь? Фитоэкспансия — то есть ты теперь у нас сеятель? А я по-прежнему в радиационном материаловедении. Боремся за долговечность. Сколько времени, по-твоему, будет функционален сверхпроводящий соленоид биозащиты? Обижаешь! Порядка миллиона лет при такой же интенсивности космики, как в Солнечной системе. Зачем миллион лет? Потому что миллион лучше, чем сто тысяч. И потом, чем черт не шутит, вдруг через миллион лет кто-то захочет воспользоваться частями Ковчега, болтающимися на орбите. Конечно, заскочу. Записывай мои координаты.

— Простите, вы случаем не Хенк Орли? О, как рад тебя видеть! Сорок лет прошло! А ты узнал? Да, да, он самый, Уно Бьорн! Ну тебя-то легко узнать, вся Сеть в твоих портретах, а вот как ты меня узнал? Да ладно, не изменился… разнесло в полтора раза. Чем занимаюсь? Кидаем из космоса кирпичи по две тонны, спускаем на парашюте и попадаем в двухметровое яблочко. Да, ты прав, — мужская работа. О, смотри! Кажется, летят.

Действительно, послышался шум мотора.

— Вон-вон, смотри туда, левее вон той горы!