Ковчег для варга (СИ)

Мы стоим в саду, возле поместья — в ночной тени деревьев. Было бы темновато, но спасибочки, зарево от поместья Мантико дает неплохое освещение. Ну, то есть горит-то только левый флигель, и его уже почти потушили, потому что же это все-таки команда Хромца… Но зрелище все равно завораживающее. Особенно если добавить разруху в остальной части замка. И гостей, которые по этому самому замку в панике носятся. Кто в ужасе, кто в неглиже, а кто вообще песню Десми услышал и маленько подвинулся кукушечкой, но это живо исправят, проверено. Ну, в смысле, когда поймают, тогда и исправят, а носятся эти психи ужас как быстро, один вон пять минут назад пробежал мимо и в фонтан кинулся. Говорят, какой-то магнат. Вообще-то, я с Хромцом полностью согласна: шикарный вышел прием, с музыкой моего муженька на закуску. Аманда вон лучится счастьем и говорит, что сто лет так не танцевала. Точно — там всего хватало: танцы, мордобой, пожар… ну, ладно, пожар устроила как раз я, но когда гоняешь по коридорам этих чертовых выморков, которые пытались охмурить твоего мужа, трудно как следует управляться с силами. В общем, выморки оказались шустрыми, а замок большим, так что мы малость увлеклись погоней и почти пропустили музыкальный номер в исполнении Десми, ну, и половину всего остального. Так что мое появление вызвало у Шеннета отдельные аплодисменты. Он-то как раз зарулил в поместье — само собой, отсиживался где-то неподалеку — и не успел еще насладиться картиной: битые зеркала, стонущие гости, где-то трупы, кто-то в беспамятстве, недобитые выморки… Так вот, он как раз наслаждался, и тут выскочила я — то есть, сначала два выживших быстроногих выморка, потом струя пламени, а потом уж я, с воплем: «Тянуть лапы к моему мужу?!» Ну, в раж вошла, с кем не бывает. Обиднее всего получилось, что выморка прикончила только одного. Одного грохнул охранник Шеннета. Наверное, больше от жалости. А я такая вся: «Ой, извините, увлеклась». Шеннет, вроде, даже не удивился. Так, оглядел разрушения и пробормотал что-то о выдающихся способностях. Его больше интересовало — что тут случилось. И сейчас интересует, потому что время от времени они с Гриз так и возвращаются к этой теме.  — Не может не волновать, — говорит Шеннет, с интересом поглядывая на горящее поместье. — Если кто-то научился использовать выморков в своих целях… Вы уверены, что это все же не сама Вивьен?  — Уверена, — отвечает Гриз. — Хотя бы потому, что госпожу Мантико убили не выморки. Её отравили. Аманда потом посмотрит тело, но я уверена, что отравили ее вскоре после того, как мы обнаружили себя. Либо когда мы лишили их речи, отобрав переговорщика, либо раньше, когда Рихард… не попался на наживку. Тот, кто договаривался с Мантико, решил не рисковать и убрал свидетеля.  — Оставив в живых вашу ученицу?  — Девочка в состоянии помутнения рассудка. Она может не вспомнить, с кем говорила. Даже если предположить, что она вообще видела, с кем говорила, — Гриз трет переносицу и вздыхает. — Пока что я могу предположить разве что, что это была женщина.  — Потому что она использовала яд? Ну, это не только женский способ решать проблемы, — о да, про Хромца уж говорят, что он половину своих недругов потравил.  — Скорее из-за ее прикрытия. Могу предположить, что он… ладно, она… начала появляться у Мантико где-то месяц назад. Вместе с Койрой — той якобы сестрой хозяйки. На самом деле — выморком для прикрытия. Яркая внешность госпожи — и…  — И за ней неприметная служанка, выполняющая главную роль. Так? — Шеннет усмехается прямо-таки солнечно. — Надо же, какой распространенный трюк. Что ей было нужно — вы можете предположить?  — Не особенно было время над этим подумать, — признается Гриз, обводя рукой вселенский хаос, который творится в окрестностях. — Выморкам она пообещала добычу. Значит, все шло к тому, что будут истреблены магнаты, умрут многие из высшей знати, а виновата…  — …конечно же, Вивьен Мантико, не знающая меры в пикантных развлечениях. Так? — Шеннет задумчиво крутит трость. — Это ведь она договорилась с выморками, представила одного из них как свою сестру — желала устроить розыгрыш и оргию, а устроила массовое убийство и попалась в свои сети сама. Гости мертвы, хозяйка мертва. Настоящий виновник в тени. Изящно. Мечтательность с голоса можно как сливки снимать. Шеннет от души веселится, потому что эта Мантико наконец-то отравлена: может, у них были какие-то счеты, а может, у него есть идеи, как получить и это состояние тоже. Не говоря уж о том, чем он может шантажировать тех, кто поддался дурману выморков и устроился в спаленке не с тем, с кем нужно. Образцовый Стервятник Шеннет. Сил моих нет смотреть на его пир на костях, но послушать Гриз вполне себе интересно.  — Что касается цели, — говорит она. — Я не знаю. Может быть месть, хотя странно — страдает слишком много людей. Учитывая — сколько погибло бы, это даже могло разжечь какой-нибудь дипломатический конфликт, вам виднее. Религиозный фанатизм — вы же сами говорили, что на Мантико и ее приемы многие точили зубы. И я бы проверила — как там с драгоценностями в шкатулках Вивьен. Все-таки нельзя исключать…  — О, конечно. Думаю, блеск этих сокровищ привлекал многих, — Хромец косится в сторону Аманды, которая уже куда-то заныкала свой рубин. — Но вот поубивать сотню или больше гостей… Прошу прощения, мы все обсудим позже, конечно. Пока что я извиняюсь за бессилие своих людей — право слово, это позор. Я уже говорил — проблема с персоналом. Почти все оказались подверженными этому… дурману, так? Довольно интересное приспособление для охоты, кажется, встретилось впервые. Теперь на его физиономии цветет интерес естествоиспытателя. Но Гриз не склонна на это отвечать — нервно морщится и кивает — да, мол, встретилось впервые.  — И мои поздравления вашим сотрудникам, — широкий взмах тростью. — Блестящие способности сопротивляться — не говоря уж о том, что теперь двое из них могут считаться в некотором роде научными феноменами. Побеседовать с выморками — это… Перспективы, ага. Вот что его интересует. Возможность это получше использовать — то, что с этими тварями поговорили два феномена. Один — который мой отец — уже подкатился под бочок к Аманде, и они там что-то воркуют. Второй — который по жизни феномен — допрашивает агента Хромца. Из этих, поддавшихся. Агента малость привели в порядок, но теперь бедному наемнику остро хочется опять в дурман.  — Не могу сказать, что это огромный прогресс, — режет Гриз Арделл как ножом. — Можете Лайла спросить — о чем им удалось договориться.  — Да, с господином Гроски я, конечно, еще поговорю, — волчья улыбочка Хромца ничего хорошего папане не обещает. — Но мне интересен механизм сопротивления. Как вы и ваши люди сбросили наваждение? Мне кажется, господин Гроски упоминал слово «одержимость»… Тут Хромец недоуменно оглядывается на меня, потому что я чересчур уж громко фыркаю. Тут же напускаю на себя вид полной невинности — а то еще припомнит мне пожар. Нет, ну что вы, я просто мимо проходила, продолжайте ваши пляски на костях. И ломайте себе головы над вашими загадками — мне-то и ломать не надо. В прекраснейшем расположении духа подхожу к Нэйшу и слушаю, что мямлит наемник:  — Вроде как, высокая, родинка на щеке…  — Кани? — тут же оборачивается ко мне бывший наставник. Наемник с облегчением на лице молча дает дёру.  — Пытаем людей? — говорю весело. — Замучивание бедных выморков не считается? Папочка, например, говорит, ты прибил бедную Койру Мантико — серьёзно, что она тебе сделала, устояла перед чарами?  — Ну, она собиралась меня съесть, так что не думаю, что у меня был особенный выбор. В пальцах у Нэйша какой-то список. Прислуги, что ли. Но как только я пытаюсь туда заглянуть — он его тут же и сворачивает.  — А до того она должна была тебя очаровать, так, что ли? Только вот у нее почему-то не получилось. К слову, ты знаешь, у нее в комнате три трупа нашли — и все агенты Хромца. У бедолаг вряд ли были шансы, раз уж среди выморков она была главной. Ну, а теперь Шеннет бьется над вопросом — как это ты сумел устоять перед ее обаянием.  — Ну, — говорит Нэйш с отстраненной усмешечкой. — Я полагаю, как у варга, моя сопротивляемость несколько выше, не так ли?  — Ну, — говорю я и посылаю ему еще более жуткую ухмылку. — Я так полагаю, что как у варга — у тебя выше чувствительность, а не устойчивость. А тебя от этой Койры увело кое-что другое. Серьезно — это ж насколько нужно быть повернутым на… Тут нас прерывает переливчатый вопль. Еще одна жертва временного безумия радостно скачет по кустам в неглиже. Два мага воздуха ловят болезного и от души чертыхаются.  — У каждого из нас свои одержимости, — говорит негромко Нэйш, задумчиво следя за погоней. — Долг. Страсть. Инстинкт выживания. Семья. Одно не хуже другого. Нет? Меня так и тянет его подразнить — вклинить в его перечень «Гриз?» Или брякнуть про то, что вот какая досада-то — у Арделл-то, похоже, в одержимостях прописано что-то такое другое. В конце концов Нэйша поддеть получается нечасто. Но его нехорошая задумчивость так и говорит, что вот еще слово — и он меня запомнит, а насчет его мстительности я в курсе, так что отправляюсь искать Десми. А то он что-то опять надумал пропасть.  — Эй, одержимость моя, — говорю ему, радостно выпрыгивая из кустов, — ты уж из виду не исчезай. Физиономия у Десми насквозь виноватая и убийственно несчастная. На ней всякий бред — и о том, как он оказался в той комнатушке, и о музыке, которая сегодня что-то натворила дел. И о том, что вроде как это он мне читал нотации, а вышло так, что я прискакала спасать его честь, а не наоборот… А еще там куча извинений, и я с ужасом понимаю, что сейчас он начнет посыпать главу пеплом. А это ж Десми, на него как найдет — всё, разбегайтесь все, лучше б он играл. Потому я не даю ему открыть рот.  — Знаешь что? — говорю — Конечно, было весело и все такое, и ты у меня просто виртуоз, но вот именно в этом случае ты был прав: ну их, эти приемы. Ужасные вертепы, попирающие все нормы, какие только можно — ты видал, что они даже нормально напитки не охладили? Нет, слушай, я возмущена и собираюсь высказать протест и отправиться домой вот прямо тут же, а кто хочет — пусть остается на десерт. Пошли жить тихой семейной жизнью, хотя бы сутки, а? Спорим, Эффи уже порядком умотала Фрезу, так что айда вкушать семейный быт, мне его как-то ужасно хочется в порядке исключения. Потом я хватаю моего просветлевшего остолопа за руку и тащу за собой. И по пути размышляю, что в сущности, иногда неплохо, когда у тебя есть небольшие одержимости, вроде этой. Честное слово, совсем неплохо.