Ковчег для варга (СИ)

Глаз не видно под опущенными ресницами. Полукруги у губ — чуть-чуть заметная улыбочка. Белая ткань неспешно гуляет по дарту — взад-вперед. Напоминает недавнее: падают алые капли с качающегося на цепочке лезвия, окровавленная цепочка вьется вокруг пальцев, оставляет следы… Заходится криком грызун внутри: не сметь спрашивать! Пусть уляжется, пусть успокоится, что ж ты так, по живому, ты же сам послал Кани и Десми разбираться, Гроски, тебе что — нужно больше всех?  — В конце концов — это так иронично: поменяться ролями. Что там значится в методах у законников, Лайл? Мне правда интересно. Давай же. Спрашивай. Что там в методах у законников? Участливый тон, который никого не обманет. Угрозы, крик, «ты мне все расскажешь». Все эти ухватки, которые применяют, когда тебе хочется что-то услышать. Только мне-то ничего слышать не хочется, так что у нас тут, вроде бы, непорядок: испуганный и уставший законник, который немо молчит. И несчастный подследственный, который мягко напоминает:  — Вопросы требуют ответов. Ну же, Лайл. Спрашивай.  — Почему ты взял с собой дарт на вызов? Хотя знаю, почему. По привычке. Кани сейчас осваивается со своим атархэ, вернула наставничку его оружие — вот он и прихватил. Нэйш хмыкает, осторожно ведет пальцем по поблескивающему лезвию.  — Вопрос, не требующий ответа. Я жду.  — Что там делал Тающий? Хмыканье. Еще один не требующий ответа вопрос. Во владениях магната Дориента затеяли пропадать люди. Нэйш взял вызов, потому что предполагал, что там могут быть не особенно дружелюбные хищники. А Орден Тающих все еще получает сигналы, если где-то в Кайетте неладно. Совсем неладно, если уж точнее. Стало быть, Этельмар Сотторн полагал, что там дело не по варжеской части, а по его — какая-нибудь зловредная секта с жертвоприношениями, к примеру. Следующим очевидным вопросом было — каким противоестественным образом эти двое не угробили друг друга при встрече. У исключительного и Ордена Тающих была богатая и не особенно приятная история отношений. История отношений Нэйша и Этеля Сотторна была еще хуже по некоторым причинам личного свойства. Не говоря уж о том, что Тающий полагал нашего варга злом исключительной силы, которое дай только волю — покажет себя на всю катушку. В общем, уже то, что у них хватило благоразумия не сцепиться при встрече, как-то настораживало.  — Как я понимаю, вы решили действовать независимо друг от друга, разделились, начали прочесывать рощу. Что-нибудь странное было? Лезвие дарта задумчиво покачивается — раз-два. Потом ныряет в белую ткань — будто серебристый кораблик в пену волн.  — Отсутствие следов и тел. И показания свидетелей, которые говорили о нападениях разных животных. Местами — о нападениях людей. Тающий полагал, что это чары или артефакт, вызывающий агрессию — в любом случае, пришлось несколько углубиться в рощу, чтобы попытаться выяснить это… Спрашивай дальше, Лайл. Это самое интересное. Хотел бы я видеть, кто это кого тут допрашивает.  — Так. Потом вы с Тающим опять пересеклись на той полянке?  — Отыскались следы нескольких жертв. Я шел по следам животных — и все вели в одном направлении.  — И потом, — я почувствовал, что в голосе прорезаются гаденькие визгливые нотки и выжал из себя — с отвратным чувством, будто по трескающемуся льду иду. — Как она появилась? Нэйш приподнял дарт и задумчиво осмотрел лезвие.  — Просто из зарослей… Бузина, кажется. Впрочем, может быть, это был ивняк или что-то подобное. …или что-то подобное, из чего им навстречу шагнула Гриз Арделл.  — Насколько она была…?  — Внешнее сходство большое, во всяком случае. Одежда. Кнут на поясе. Манера поведения. Помнишь химер, с которыми мы встретились во время войны, Лайл? Если ты читал отчеты обо всех нападениях… Кое-где у них проявлялись способности частично проникать в мысли. Считывать образы, лежащие на поверхности, улавливать эмоциональный фон и воспроизводить то, что вызывает страх. Думаю, это какая-то подобная форма жизни — только теперь они проникают в воспоминания, выбирают нужные и используют как приманку.  — Выбирают нужные — как?  — Откуда алапард знает, где серебристая антилопа пойдет на водопой? Паучьи сливы приманивают пауков для опыления, звуком бьющихся крыльев у насекомых — они же знают, какой звук изображать? Хищники всегда знают повадки жертвы, Лайл. Для них это естественно. Думаю, эти существа просто улавливают нашу память, мысли и эмоции, как виверний улавливает запах мяса. А потом распоряжаются информацией соответственно — чтобы сбить жертву с толку или создать засаду. Достаточно результативная тактика — насколько я смог заметить. Смог заметить — по Тающему. Крыса больше не визжит — поскуливает болезненно, когда я закрываю глаза и пытаюсь вообразить: Этель Сотторн — в сером плаще, лицо скрыто капюшоном. Стоит, окаменел. И она напротив — будто не было полутора лет, будто не уходила, не простившись: «Я дома, я дома, Этель». Я бы, наверное, обнимать ее кинулся. Тающий не зря ел хлеб в своем Ордене: он не двинулся ей навстречу. Только окаменел и смотрел, как она подходит, слушал ее голос — боженьки, эти твари еще и разговаривают…  — Говорят, значит?  — Общительны, о да, — доносится из кресла любезно. — Здесь все сложнее. Думаю, частично они проецируют в разговор твои же мысли — то, что ты хочешь или боишься услышать… частично, возможно, заимствуют у других жертв. Наверняка сказать пока что нельзя… Значит, у них еще и неплохо развита память. Проблемы, Лайл? Ага ж, у нас очень большие проблемы.  — Еще что-то?  — Есть большая вероятность, что они каким-то образом воздействуют на жертву. Притупляют разум или вызывают доверие к своим превращениям. Во всяком случае, Тающий… «Привет, Этель. Вот я и дома». Она шла к нему — шагала упруго, как всегда. Будто хотела обнять после разлуки. И он не мог не понимать, что дело нечисто, он же точно помнил, что здесь пропадают люди, только вот все равно стоял, будто врос в землю, не поднимая руки, не заговаривая, будто боясь сломать момент, спугнуть видение…  — В любом случае, ты знаешь законы их Ордена, Лайл. Не все, само собой — Орден все-таки тайный. Если я что и успел разузнать — то это насчет сомнения. Та дрянь, которую Тающие принимают, чтобы перенаправить свой Дар и получить возможность мгновенно перемещаться, проходить сквозь предметы, видеть опасность… так вот, этот самый эликсир древних требует от адепта чувства абсолютной правоты. Сомнение или колебание, а уж особенно в критический момент, может попросту убить члена Ордена Тающих на месте. Так что эти молодчики обычно расправляются с опасностью мгновенно и с непоколебимой решительностью. Только ведь это же была Гриз там, перед ним. Поэтому, наверное, он уговаривал себя — подождать еще немного, а потом разбираться. Сейчас… нет, вот еще посмотреть, услышать голос, а вдруг все-таки…  — Этель, я дома! Дома!  — Рад тебя видеть, дорогая. Она обернулась на голос, где в десятке шагов стоял второй. Чуть заметно свела брови, как бы не понимая — ему тут что нужно. Потом нерешительно и несмело улыбнулась ему навстречу. И он отправил ей ответную улыбку — вместе с серебристой стрелой дарта, прошившей воздух.  — Как ты вообще понял, что это имитация?  — Ну, это было просто, Лайл. Видишь ли, настоящей Гриз Арделл там просто не могло быть. Как известно, из иных миров не возвращаются, а раз так, то… А раз так — почему застыл Тающий? Почему я бы застопорился точно так же? Не знаю, наверное, вера в чудо. Гриз Арделл так часто делала невозможное на моей памяти, что иногда просто хочется верить — что она и это могла перешагнуть. Неубиваемая, невытравливаемая ничем надежда. Правда, она есть не у всех.  — Тающий сказал — она… не сразу? Лезвие давно уже оттерто от крови. Только белый платок все гуляет и гуляет по нему — будто оно все еще алое.  — Мой просчет. Я бил в горло, но, видимо, не сделал расчет на ветер. Агония выглядела… достаточно естественно, длилась около полминуты. Кровь, конвульсии, побледнение покровов и прочее. Весьма мелодраматично, — косая усмешечка, — особенно в части повторения «Рихард, зачем?» Тающий, во всяком случае, оценил и схватился за оружие. Только вот вряд ли — чтобы добить то, что билось на земле в конвульсиях. Скорее уж — чтобы досрочно отправить в Водную Бездонь одного варга. Который только что на глазах Этеля Сотторна убил единственное существо, которое Этелю Сотторну было дорого. Священной правоты в этом случае у Тающего точно было в достатке.  — Думаю, у меня оставалось бы довольно мало шансов, если бы на поляне не появился второй экземпляр. А за ним третий. По мере устранения — и остальные. В одном и том же образе — это заляпанный фантомной кровью Тающий успел мне поведать до того, как растворился в воздухе. Еще успел сообщить мне их число, проклятущих пародий.