Ковчег для варга (СИ)

В соединении разумов больше нет смысла: феникс слышит и понимает ее слова, а может — жесты.

— Проведи меня, — говорит она, касаясь массивных ворот зверинца. Ворота вздрагивают под пальцами, Гриз делает шаг назад — и видит, как в бронзе, переплетенной с заговоренными камнями, возникают дыры.

Теперь нужно быстро, только быстро. Зверинец небольшой, аккуратный, с узкими загонами, рвами вокруг них, хорошим обзором тесных клеток. Двое охранников бросаются навстречу, и Арделл на ходу срывает с пояса кнут, захлестывает ноги мечника, пока тот не успел приблизиться на расстояние удара. Огненного мага убирает с дороги Гроски, а может, Кани.

— Где? — шепчет Гриз, и феникс плывет вперед, ведет ее дальше, к небольшому полукруглому строению, замаскированному зеленью. Наверное, оно должно изображать большое гнездо.

Охрана — маги огня и холода, пополам. Почтительно расступаются, поглядывая на феникса, который снижается и нежно сжимает когтями правое плечо Гриз.

— Может, тебе нужно было поменьше налегать на корм, — морщится Гриз и идет внутрь, дверь открыта, потому что пленник, который здесь заточен, не покинет этих стен. Обречен на это.

Клетку, в которой скорчилась, съежилась серая птица, они находят почти сразу. Феникс волнуется, сжимает плечо Гриз когтями. Серая птица в клетке с толстыми прутьями поднимает голову и смотрит глазами цвета потускневшего золота.

— У тебя верный друг, знаешь, — говорит ей Гриз и поворачивает голову вправо. — Он за тобой вернулся.

Задвижка в клетке довольно хитрая, но все же задвижка — не замок. Гриз справляется почти сразу, но птица не движется, не поднимает головы.

— Спокойно, — шепчет Гриз фениксу на своем плече, и в ее глаза вновь прокрадывается зелень трав, и переплетение листьев, и извивы стеблей цветов. — Я Гриз. Ты больше не одна. Я знаю, почему ты не уходишь отсюда. Я знаю, что такое — быть обреченной остаться. Я пришла сюда не чтобы разрушать узы. Чтобы открывать клетки.

Серая птица — второй феникс, самка, выходит из клетки медленно, несмело. Не расправляет крылья — оглядываясь, ступает на пол. Это должно быть близко, — думает Гриз, наблюдая за птицей. Феникс срывается с плеча, спешит к своей подруге, но та ускользает, оглядывается на клетку, на недалекую дверь, на клетку, на дверь… Есть. Это не комната — каморка. Тесная, темная, затхлая. Одинокая кровать в углу. Позванивают кандалы — женщина, прикованная к кровати, забилась в угол.  — У вас очень верный феникс, — говорит Гриз мягко, присаживаясь напротив нее и стараясь рассмотреть хоть что-то. — Вернее, верная. Как ее зовут? Женщина корчится в углу, бормочет что-то невнятное, всхлипывает и отталкивает льнущую к ней птицу — и шепчет: «Уйди, уйди».  — Уберите… — доносится наконец слабо. — Уберите… ее. Они сказали — если она будет вести себя хорошо… и если я буду вести себя правильно… то они не причинят вреда, понимаете? Понимаете?  — Понимаю, — шепчет Гриз, находит в темноте ее плечо, мягко касается кончиками пальцев. — Кого они у вас забрали? Сына? Дочь? Неважно, мы найдем ее. Прямо сейчас. А пока нужно снять с вас эту дрянь. Думаю, вам и других уз хватает. Женщина наконец осмеливается — тянется на свет, глядит ей в лицо… показывает то, о чем Гриз уже догадалась. Обреченность. Следующий час теряется. Куда успел ускользнуть в ворохе метаний, бесконечных дел, распоряжений? Гриз щедро выкидывает этот час, раздирает на минуты, на поиски, на шатания по коридорам и скупые объяснения.

Время, наверное, обижается, потому что пускается вприскочку, и его привычно не хватает, даже на то, чтобы запомнить имя этой женщины — ну, как же ее, как же?