Ковчег. Исчезновения — 1.

— Нет, я пойду, — сказал Еремеев. — Некоторые вещи надо иметь мужество увидеть самому.

Он навел луч фонарика в ту сторону, где должен был быть вход в этот самый второй отсек, и в тот же миг оттуда донеслось:

— Свет!.. (Он сразу узнал голос Ирины.) Борис, Боренька, Аризоил! Вот теперь, теперь посмотри! Там сейчас опять был свет!..

Еремеев сделал еще несколько шагов и вошел в другое помещение. И сразу увидел все.

Ирина тоже сразу увидела его. И одновременно у них обоих вырвалось одно слово: "Господи!.."

XIV Прощание. Возвращение в жизнь

Судьба людская проходит, —

ничто не останется в мире!

Из древневавилонской поэмы "О все видевшем" со слов Син-леке-уннинни, заклинателя (Таблица VII)

Снова спускались по спиральной дороге, ввинчивавшейся куда-то в глубь земли. Еремеев и Нина двигались впереди, освещая путь, Ирина и Галерников, одетые в какие-то белые хламиды, — сзади. Шли молча. После всего, что Ирина сказала ему там, в шестом спецблоке, новые слова были бы лишними. Странно: прежде, истязая себя мыслями о том, что Ирина может ему изменять, он от одних только самомучительских мыслей этих ощущал себя так, словно его заляпали нечистотами, теперь же, после увиденного в ангаре, он совершенно не чувствовал, что какая-либо грязь прилипла к нему. И к Галерникову этому не испытывал никакой неприязни. Им обоим, и Галерникову, и Ире, он сейчас желал только добра. В чем тут дело? Так возвышающе действовала столь истинная чужая любовь или в другом чем-то? Быть может, в ощущении той свободы, что он даровал Ире, а стало быть, и себе самому? Пока это было совершенно новое чувство, в котором он еще не успел освоиться.

Свобода! А дальше…

Дальше он покуда боялся заглянуть.

"Пи-пи-пи", — тихонько подавал сигналы Нинин поясок. Еремеев взглянул на часы. До того момента, когда свинорылый нажмет смертоносную кнопку, оставалось уже совсем немного времени.

— Скажите, Галерников, — обернулся он, — сегодня все благополучно закончится, на этот счет подсказывает вам что-нибудь ваш дар?

— Да, да, — с готовностью отозвался тот, — могу вам совершенно точно сказать — все выйдет в точности так, как вы задумали. И вообще… Простите, что я об этом говорю… Вообще в будущем у вас двоих все сложится так, как вы этого желаете…

— И чего же я, по-вашему, сейчас так страстно желаю?

— А вы сами прислушайтесь к своей душе.

Еремеев и вправду попытался прислушаться. И вдруг понял: именно этого, одного только этого он сейчас и желал! Он взглянул на Нину. Господи, неужели это когда-нибудь в самом деле возможно?!..

— Ну вот вы, я уверен, и услышали, — с едва заметной улыбкой взглянул на него Галерников.

— Да, да, Димочка! — воскликнула Ирина. — Наконец у тебя будет то, чего ты заслужил!

А Галерников добавил:

— И вы, Нина, советую вам, тоже прислушайтесь — очень многое узнаете о своем будущем.

Нина приостановилась на миг, замерла, потом обернулась и посмотрела на Галерникова с благодарностью.

— Вот видишь, — сказала Ирина. — И ты этого заслужила, девочка.

— Вы тоже, Ирина Олеговна… — проговорила Нина, — вы тоже заслужили свое счастье!

Ирина невесело улыбнулась:

— Да, девочка, да… Только, увы — пожалуй, мое счастье возможно только очень далеко отсюда.

— И где же, по-вашему?

— Вероятно, лишь на небесах, — ответила она все так же грустно.

— Но — почему?

— Потому что здесь его все равно не оставят в покое, — Ирина кивнула на Галерникова. — Здесь на него всегда будет идти охота. Покой возможен только там.

— А вы можете хотя бы в мечтах все-таки помечтать, представить себе этот покой здесь, на земле?

— Да вот я и мечтаю, мечтать-то, конечно, не воспрещается, — проговорила Ирина. — Мы вдвоем, и вокруг — никого-никогошеньки. И никому нет до нас никакого дела. Только горы, небо и мы…

— Так пожелайте этого как следует!

Ирина снова улыбнулась:

— По-твоему, желания материализуются?

— Иногда очень даже материализуются, если сильно пожелать! — с убежденностью сказала Нина. — Вот увидите! Причем у вас материализуются очень скоро!

Ирина сзади поцеловала ее в щеку.

— Спасибо, ты добрая девочка. Но то, чего я хочу, от одних только желаний…

Нина перебила ее:

— Стоп! Ну вот мы и пришли! Он самый, подземный четырнадцатый!

Еремеев тоже увидел начертанный копотью на стене замысловатый знак, судя по всему, тот самый, что в машине, напутствуя их, пытались описать Христофор с Викентием. Камни в этой части стены, как и обещалось, явно не были скреплены цементом.

— За работу, — сказала Нина.

Она подошла к стене, пошатала один камень и без труда вытащила его из кладки. Остальные последовали ее примеру. Через несколько минут в стене образовалось квадратное отверстие, из которого потянуло озонированным воздухом. Нина сказала:

— Ничего не поделаешь, придется — на четвереньках, — и первой исчезла в открывшейся дыре.