Ковчег изгоев

Ещё до того, как Хок вернулся в командный, из радиоотсека вышел Вербицкий и молча присел за крайний свободный пульт. Наверно, слышал наши переговоры и решил поучаствовать в обсуждении. Кому, как ни ему, знать о том, на что может быть способен голос.

Хок был мрачен, как туча. Войдя в отсек, он присел за мой пульт и прошёлся пальцами по сенсорам, подключая к терминалу канал исследовательской лаборатории. На верхних экранах появились какие-то диаграммы, графики и таблицы. Я с сомнением посмотрела на них.

— Это для тех, кого интересуют технические детали, — пояснил старпом. — А если говорить просто и понятно, то Голос обладает полифонией пяти органов. Но помимо слышимого диапазона, он имеет развернутые спектры в инфразвуковом и ультразвуковом диапазонах. Причём частоты подобраны так, что оказывают сильное воздействие на человеческую психику, и полностью исключены те, которые делают это воздействие негативным.

— То есть они могут действовать на подсознание?

— Совершенно верно. Более того, звучание имеет пульсирующий резонанс, который не улавливается на слух, однако, напрямую воздействует на мозг.

— Каким образом?

Хок хмуро взглянул на меня и что-то переключил на пульте. Из динамиков раздался мощный обволакивающий звук Голоса. Я не могла понять, мужской он или женский, высокий или низкий. Вибрирующая волна накатывала, проникая сквозь поры кожи, и медленные чёткие слова проникали в самый центр мозга.

— Откройся мне, доверься мне… Я здесь, чтоб унять твою боль. Я здесь, чтоб дать тебе надежду. Я здесь, чтоб напоить твою душу любовью…

Я вслушивалась в эти слова и не могла заставить себя отвлечься от их смысла. И словно что-то медленно и верно перехватило мое горло, медленно сжимая, и при этом погружая сердце в мутный густой туман, отчего оно стало биться медленными натуженными толчками.

— Выключи, — приказала я.

Хок нажал на сенсор и Голос смолк.

— Это результат многократной фильтровки и обработки, — пояснил он. — В этом виде он практически не несёт опасности для здоровой психики.

— Как же ему можно противостоять? — пробормотал Булатов, отнимая ладони от ушей. На его лице было страдальческое выражение. — Это же готовое оружие для зомбирования!

— Совершенно верно, — подтвердил Вербицкий, задумчиво разглядывая графики на экранах. — И противостоять ему невозможно. И уши, кстати, зажимать бесполезно. Его услышит даже глухой. Он проникает в тело напрямую, органы слуха — это лишь один из каналов.

— И что делать? — резко обернулся к нему Булатов.

Вербицкий задумчиво взглянул на него.

— Я думаю, избегать. Это единственное, что может спасти.

— Но магии в нём нет? — неожиданно для себя спросила я. — Это просто звук?

— Просто звук, — кивнул Хок. — Если об этом звуке можно сказать «просто». И что, по-твоему, значит магия? Может, это и есть магия. Кто издает этот, с позволения сказать, звук?

Я быстро поднялась наверх и посмотрела на графики. Картина была устрашающая, и всё же…

— Чудо, разложенное на атомы и переведённое в формулы, перестает быть чудом, — произнесла я. — Пока ясно одно, может, кто-то из присутствующих на корабле и сможет выдержать воздействие Голоса, но это будет, скорее, исключением. Значит, мы не должны допустить его на борт. Приказываю с этой минуты перекрыть все аудиоканалы внешней связи. Принимать сигналы только в визуальном и графическом виде. Долорес, перепрограммируйте приёмные устройства связи. Извне на звездолёт не должен проникнуть ни один звук.

Я услышала, как тихонько застучали её пальцы по сенсорам.

— Но как-то ведь можно ему противостоять… — задумчиво проговорил Хок, тоже глядя на экраны. — Командор Кацухиро, вы говорили, что слышали Голос и устояли. Как вам это удалось?

Я посмотрела на Таро. Тот опустил взгляд на пульт, хотя не думаю, что его интересовали показания приборов.

— Мне кажется, — тихо произнёс он, осторожно подбирая слова, — что в тот момент в моей душе не нашлось места для того, что он пытался мне внушить.

— Он не единственный, кому это удалось, — напомнила я. — Были и другие, те, кто вернулись от воронки на Землю. Воздействие, которое они описывали, вполне соответствует тому, что мы видим на экранах. Как правило, это были весьма здравомыслящие и опытные люди.

— Значит, с ним можно бороться? — снова спросил Булатов.

— Бороться нельзя, — возразил Вербицкий. — Если ты начнешь бороться, то проиграешь. Можно воспринять или не воспринять. Как приёмник настроен на ту волну или на другую.

— О чём вы говорите? — поинтересовалась я, обернувшись.