Ковчег изгоев

— Дымовые шашки? — обернулся ко мне Белый Волк.

— Пока дым шашек достигнет нужной плотности, пройдёт несколько секунд, — покачал головой Хок. — Они успеют среагировать.

— А если вернуться к идее о магическом тумане? — предложила я, просто чтоб не дать затухнуть их творческому поиску. — Создаём туман, выходим и забираем его.

— Нет, — возразил Джулиан. — Мальтиец прав, днём, в такую жару… Это очень сложно. Он в семнадцати метрах от звездолёта. Если б хотя бы метрах в пяти.

— Семь, — уточнил Дакоста, посмотрев в окно. — Семь я могу гарантировать.

— Если мы придумаем, как передвинуть его на десять метров, то и семнадцать не принципиально! — воскликнул Хок.

— Он может двигаться сам? — неожиданно спросил Вербицкий. — Если он пойдёт к звездолёту, они всё равно какое-то время не станут в него стрелять. Им, похоже, доставляет удовольствие смотреть на его страдания.

— Я не знаю, что за рана у него на бедре, — Джулиан снова напряжённо всматривался в экран, — но он крепкий парень. Наверно, мог бы. Если не идти, то хотя бы ползти. Но, как видите, он лежит, и не предпринимает никаких попыток. Он полностью дезориентирован. И, судя по выражению глаз, почти ничего не видит. Он даже не знает, что он рядом со звездолётом. Как заставить его двигаться, да ещё в нужном направлении?

— Я мог бы его позвать…

Мы все тут же обернулись к Вербицкому.

— Это можно сделать, — пожал плечами он. — Я направлю звук точно на него и буду его звать. Если он ещё в состоянии соображать, он пойдёт ко мне. Я это гарантирую. А они ничего не услышат.

— Они подумают, что он в бреду идёт наугад… — оживился Хок. — Есть шанс, что они не будут палить сразу. У нас будет фора!

— Ладно, попробуем, — кивнула я. — Антон, зовите его. Белый Волк, готовьте помехи и тщательно отслеживайте активность их орудийных систем. В случае если они попытаются стрелять в его сторону, используйте мощный заградительный огонь, это их в любом случае собьёт. Рыцарь, с вас туман. Он должен возникнуть быстро и быть очень плотным. Мангуст, вы ждите внизу наготове, но учтите, возможно, вы тоже его не увидите.

— Для меня это не проблема, — мотнул головой он.

— Я пойду с ним, — поднялся Хок.

Я хотела возразить, но, увидев, как кивнул Мангуст, не стала. Они вдвоем вышли из отсека.

— Пояса Вермера! — крикнула я вслед.

Вербицкий тем временем сел за свой пульт. Его руки слушались не слишком хорошо, но он уже мог безошибочно прикасаться к нужным сенсорам. Поэтому он без особых трудностей сформировал необходимый акустический канал, задействовав несколько внешних репродукторов. После этого он выдвинул длинный тонкий микрофон и начал негромко говорить.

Я была достаточно близко, чтоб почувствовать, как его голос завибрировал в воздухе и во всём моём теле. Зов был негромким, но настойчивым, и хоть он был обращён не ко мне, я почувствовала странное желание подчиниться, потому что казалось, что этот голос идёт изнутри, из самой глубины моего собственного сердца.

— Стэн, это я, Антон. Слышишь меня? Ты совсем рядом с «Пилигримом». Всё, что тебе нужно, это сделать несколько шагов к нам. Стэн, прошу тебя, вставай. Поднимайся, парень. Я знаю, что ты можешь…

Я отошла подальше. Мне не нравилось, как действует на меня его голос. Я смотрела на экран. Казалось, Стаховски не слышит его, но вдруг он опустил здоровую руку, подсунул её под спину и сел. Он медленно повернул голову в нашу сторону. Я с досадой поняла, что он действительно почти ничего не видит. Но он слышал.

Вербицкий заливался соловьём. Он использовал свой дар на полную катушку, и при этом подбирал самые убедительные интонации, самые тёплые и дружеские слова. И на сей раз, это была не игра, он действительно звал Стэна, уговаривал его двигаться. И мне показалось, что у того действительно просто не было выбора.

Я видела, как, тяжело пошатываясь, Стаховски встал на ноги, какое-то время стоял, пытаясь сохранить равновесие, и, наконец, сделал первый шаг.

— Отлично, у тебя получается, — зазвенел в воздухе голос Вербицкого. — Я ж говорил, что ты можешь…

Тяжело припадая на раненную ногу, Стаховски медленно двинулся к звездолёту. Я подошла к Белому Волку.

— Никакой активности, — проговорил он. — Я готов запустить помехи.

Я обернулась. Дакоста тоже исчез из отсека.

— Доктор, где вы? — я поднесла радиобраслет к губам.

— Внизу, под днищем, — ответил он. — Я вижу его. Думаю, что у нас всё получится.

— Будем надеяться.

Стаховски был уже на полпути к звездолёту, когда один из штурмовиков спустился ниже. Я невольно вцепилась пальцами в плечо Белого Волка.

— Даю помехи, — тут же отреагировал он.

А из-под днища звездолёта вывалились густые клубы белого тумана, мгновенно окутавшего фигуру бредущего к нам человека. Из наших орудий вырвались мощные лазерные лучи, и тот штурмовик отбросило вверх. Строй «мастодонтов» сбился.

Туман тем временем рассеялся. Внизу никого не было.

— Мы в трюме, в пятой камере, — раздался из динамика голос Хока.