Ковчег изгоев

— Он не нуждается в том, чтоб ему кто-то что-то позволял. Вы же знаете, что люки звездолёта не открывались, и ни одно транспортное средство не покинуло борт.

— И как он ушёл?

— Я не видела, — честно призналась я. — Мне хотелось бы поговорить с вашей пациенткой Ионой Белогуровой.

— Сожалею, — покачал головой Дакоста, и было видно, что он куда более сожалеет о перемене темы. — Она находится в состоянии посттравматического шока. У неё несколько переломов и тяжелое сотрясение мозга. Думаю, она вообще не понимает, где находится и что с ней происходит.

— Жаль. Как командор Кацухиро?

— Я его прооперировал, соединил сломанную бедренную кость, теперь остается ждать, когда она срастётся.

— Мне казалось, что существуют какие-то методы, которые позволяют очень быстро восстанавливать повреждённую костную ткань, — припомнила я. — Доктор Ясенев…

— Да-да, — перебил меня Дакоста. — Доктор Ясенев, доктор МакЛарен… Вы, командор, избалованы замечательными врачами, использующими нетрадиционные методы лечения. А я обычный судовой врач, по уровню квалификации, по крайней мере. Я лечу так, как учат лечить в медицинских институтах, и так, как лечат в обычных клиниках. И кости у моих пациентов срастаются, конечно, не месяцами, но неделя-две на это уйдёт. Более активно стимулировать восстановление костной ткани я не умею.

— Странно, — пробормотала я. — Разве Ясенев пользовался нетрадиционными методами?

Дакоста печально улыбнулся.

— Доктор Ясенев работает на «Эдельвейсе» и уже сорок с лишним лет летает по всей области Объединения Галактики. Он лечит не только людей, но и инопланетян, и учится этому у них же. Он берёт лучшее отовсюду и применяет это в своей практике. Никто из его коллег не добился в этой области подобных результатов. Мне это, и подавно, не по плечу.

— Простите, доктор. Наверно, вы правы, я действительно избалована, — я поднялась. — Не буду отвлекать вас от работы.

— У меня, кстати, есть ещё один пациент, — заметил он, как бы, между прочим.

— Со Стаховски что-то не так? — остановилась я.

— Со Стаховски всё блестяще. Возможно, завтра к вечеру я разрешу ему покинуть изолятор. Я говорю о Дэне Кроу. Он пришёл в себя. Ещё слаб, но с ним уже можно поговорить. Если желаете.

— Я желаю, — кивнула я.

Дэн лежал в светлой палате у открытого окна, возле которого цвела, источая нежный аромат, старая яблоня. За ней зеленел просторный луг, по которому бродили, обмахиваясь хвостами, гнедые лошади. Вдалеке виднелся старинный пруд, заросший у берегов камышами, над которым свешивали свои длинные ветви плакучие ивы. Слышался пересвист птиц, и иногда доносилось негромкое ржание лошадей.

Дэн Кроу лежал на кровати и равнодушно смотрел в потолок. Картина весеннего утра, так правдоподобно созданная для него на стенном экране, совершенно его не интересовала. Правда, заметив меня, он слегка оживился и даже попробовал кивнуть.

— Как вы себя чувствуете? — спросила я, присев рядом на стул.

— Уже почти хорошо, — негромко, но вполне внятно произнёс он. — Спасибо, что поняли меня и проверили капсулу.

— Значит, эти явления были не спонтанными?

— Старый трюк, — он снова посмотрел на потолок. — Я не делал этого с детства, после того, как попал в одну неловкую ситуацию. Иногда я спонтанно выходил из тела и бродил в том месте, о котором думал. Мог и по желанию. Однажды забрёл, куда не надо. Родителей в школу вызывали. Хорошо ещё, никто не понял, что это было не личное, так сказать, присутствие. Отец просил больше так не делать, — он перевёл взгляд на меня. — Я воспользовался этим по необходимости.

— Это необычный дар, но он спас вам жизнь, — произнесла я. — Можете не беспокоиться по этому поводу. Сейчас главное, чтоб вы поправились. Вам что-нибудь нужно?

— Нет, благодарю… Слишком много сил ушло, чтоб до кого-нибудь достучаться. Я чувствую безмерную усталость. Но, в остальном, я в порядке.

— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, но если вы устали…

— Это усталость другого сорта, — его лицо несколько оживилось. — Спрашивайте.

— Я хотела спросить вас о тех обстоятельствах, при которых вы получили ранение. Вы их помните?

— Я никогда и ничего не забываю, — ответил он. — И этого уж точно не забуду. Мы были в командном отсеке втроём: я, Антон и Юрий. В отсек ворвались лейтенант Дюбо, Этьен и Зира Кхан. Все трое с оружием. Этьен тут же подскочил к Булатову и ударил его прикладом в висок. Я толком не понимал, что происходит, но то, что эти трое пытаются захватить мостик, я догадался. Оружия у нас не было, Булатов уже лежал без сознания. Как им помешать, я не знал, но подумал, что нужно попытаться как-то сохранить контроль над ситуацией, если нас отсюда уведут. Глупая мысль от начала до конца… Я всё носился со своей новой видеокамерой и решил применить её в этой ситуации. Сунул руку в карман, думал незаметно выбросить на пол и задвинуть ногой под ближайший пульт. Но только начал доставать, Дюбо посмотрела на меня в упор и выстрелила… Всё.

— Никакой видеокамеры не было ни в командном отсеке, ни при вас, ни при ней, — сообщила я.