Ковчег Пяти

– Именно, что друг. Женщина с такими формами наверняка уже замужем. А ты знаешь местных землепашцев, руки во, ноги во, башка отбитая и все друг за друга стоят. Хочешь, чтобы тебя на вилы насадили?

– А вдруг так все думают, и она до сих пор одинока, а?

– Хорошо, в следующий раз, когда завалимся в «Розы», я найду тебе шлюху с самой жирной задницей, договорились? Обеими руками не обхватишь. Даже пиво тебе поставлю, только оставь меня в покое.

– Да не нужны мне твои «Розы», Борх, я хочу любви, да, я почти уверен, что это любовь. Знаешь, хочется просыпаться по утрам не в вонючей казарме и видеть ваши похмельные рожи, а в своем доме, с кем-то, понимаешь? Как там было в песне той. «Под топот маленьких ножек открываю я глаза-а» – фальшиво пропел солдат.

– Ножек? Что? Командир, нет, ты слышал, наш Рина хочет жену и детей.

– Проверь, может это не Рина, а дупель… допле… допленгунгер, короче ты понял, тварь, которая людей копирует. Больно не похож на нашего Ринарчика, покорителя борделей, – пробасил со смотровой вышки командир.

– Точно говоришь, командир. А ну-ка, тварь, превращайся обратно и говори, где наш любитель шлюх, – рассмеялся Борхо и начал тыкать товарища рукояткой копья.

– Да отвали ты, – отмахнулся Ринар, – ну ты-то, командир, женатый зрелый человек же, ну. Даже дети есть, поддержи меня.

– Я тебе так скажу, солдат. Каждому мужчине нужна причина просыпаться по утрам. Для кого-то это любимая жена и дети. Кому-то милей продажные дырки и рисовая водка. Каждый выбирает свое.

Борхо с сомнением фыркнул, Ринар же наоборот счастливо улыбнулся.

– Красиво сказал, командир, прям с умением. Вот не зря ты наш десятник. А ты сам-то, ради чего просыпаешься?

– Мне пятьдесят четыре, жена ушла от меня к брату, а дети со мной не общаются последние десять лет. Разумеется, я живу только ради шлюх и бухла, солдат. А теперь хватит меня донимать. Лучше сходите оба, посмотрите, где сегодняшний патруль. Они должны были проехать тут еще час назад.

– Да забухали, парни, командор, не гоняй. Когда и мы пригубим чего-нибудь кроме вина уже. – заканючил Борхо.

–Выполнять! – рявкнул командир. – Хура! Вперед и с песней!

– Хура, – вяло подхватил боевой клич Рина.

Борхо пробурчал что-то малоприятное, обхватил копье и потащился к перекрестку, следом угрюмо топал Ринар. Утренний туман еще не спал и обволакивал солдат прохладной дымкой, скрывающей разгорающееся солнце. Товарищи прошли еще двести шагов, прежде чем достичь объездной дороги, по которой всегда проезжал патруль. Сейчас, прямо на перепутье никого не было, кроме одиноко стоящей фигуры. Туман скрывал детали, но можно было с уверенностью сказать, что это была женщина.

– Смотри, Борх – баба, – прошептал Ринар.

– Вижу. Что она тут делает без лошади, до крепости-то топать прилично.

– Не знаю, пойди спроси. Хотя нет, давай лучше я. Ух, какая она красивая, ты посмотри, какие ножки, какие бедра, волосы горят, как огонь.

– Рина, брат, тебе точно срочно нужно в «Розы».

– Нет, но ты посмотри на нее, Борх, мне кажется, это любовь, я кажется влюбился. На этот раз прям точно.

Борхо с сомнением фыркнул и приблизился к девушке. Туман расступался по мере приближения, и солдат только сейчас увидел, что она была вся в крови.

– Э-э, гражданочка. С тобой все в порядке? – Спросил с тревогой в голосе Борхо.

Незнакомка вынырнула из тумана с приветливой улыбкой, оголив тридцать два острых, как новая бритва зуба.

– Все просто чудесно! – Бодро ответила Наварона.

7.