Ковчег-Питер

И когда двери лифта открылись, я тоже вышел, хотя мне надо было подняться этажом выше, и пошел за этим широкоплечим доктором. Это, похоже, была как раз такая ситуация в лифте, когда надо было быстро принять решение. Доктор очень уверенно протопал по коридору, открыл дверь одной из палат и вошел. И я вошел следом за ним.

В палате стояло несколько кроватей, и на всех лежали или сидели какие-то женщины в халатах. А на кровати у окна, спустив ноги в резиновых шлепках на пол, сидела наша Лидия Павловна. Наша Мидия.

Лидия Павловна

Вслед за доктором в палату вошел Антон. Это было так неожиданно, и я даже испугалась, что сейчас снова поднимется давление, и врач скажет, что мне нельзя домой, и придется еще задержаться здесь. Хотя, конечно, в том, что Антон узнал, в какую больницу я попала, и решил навестить, не было ничего необычного – простой жест вежливости, особенно после того, как он провел несколько дней у меня на даче. Он подошел ближе, и я увидела, что скула у него разбита и под глазом синяк.

– Здравствуй, Антон! А что у тебя с лицом? Боже мой, что с тобой случилось?

– Лидия Пална! – и снова он почему-то сияет, как самовар на солнце. Сделал такое движение, будто даже хотел меня обнять, но сдержался, потом поморщился, потирая бок.

– Да что с тобой произошло, Антон?

Но тут уже вмешался Владимир Всеволодович:

– Молодой человек, вы что хотели? Вы к Лидии Павловне? Подождите пока за дверью.

– Слушайте, – заговорил Антон, неуклюже стараясь поворачиваться к собеседнику правой, неразбитой стороной лица. – Я да, я к Лидии Павловне. Вы не подумайте, Лидия Пална, я вас все эти дни искал. И вот я вас наконец нашел, но сейчас мне надо на рентген, потому что если у меня ребро сломано, то оно может мне, наверное, легкое проткнуть. И тогда я, наверное, прямо тут и умру.

Владимир Всеволодович нахмурился, поднял Антону футболку, и я увидела, что у него на боку расплывается большой синяк.

– Антон! Кто это с тобой сделал? Это та история, о которой ты мне говорил? Это что, те люди сделали?

– Ну что вы, Лидь Пална, – отмахнулся, морщась от прикосновений врача. – Это я вчера вечером в аварию попал. Сам виноват, полез куда не надо было.

– Не думаю, что ребро сломано, – покачал головой Владимир Всеволодович. – Но вы все-таки пройдите на рентген. Вам уже дали направление?

Но Антон, вместо того чтобы пойти к двери, обошел доктора и снова заговорил со мной:

– Лидь Пална, мне вас о стольком спросить надо. Я же вас все эти дни искал. Вы знаете, вы были правы, вся эта история с банкиром – это все Сергей выдумал. Не было там никаких проблем. Получается, зря я вас побеспокоил. Лидь Пална, вы меня простите, но я вам в Дубках окна покрасил. Получилось не очень хорошо, но я могу исправить, если вам совсем не понравится. А вам еще Миша привет передавал, и жена его. А ключ я положил под порогом, как он мне сказал, это ничего? А почему вы все это время на телефон не отвечали?

– У Лидии Павловны был гипертонический криз, – доктор ответил кратко, и было видно, что он сдерживает раздражение. У него всегда мало времени, и это, конечно, понятно. – Теперь все уже позади. И если вы, Лидия Павловна, обещаете и дома меня слушаться и соблюдать все рекомендации, я вас завтра выпишу. А вы, молодой человек, идите на рентген.

Антон стоял, переминаясь с ноги на ногу, глядя на меня, как будто ждал разрешения. Сейчас в его чертах так сильно проступал тот удивленный и растерянный после очередной выходки Антон Скворцов с предпоследней парты, что я встала, положила руку ему на плечо, как делала когда-то, еще когда он был моим учеником, и повела его к двери.

– Так вы что, все это время были в больнице? – спросил он.

– Да, меня скорая забрала прямо с вокзала, когда я в тот день с дачи уехала. Резкий скачок давления. Гипертония. Такое бывает.

– А теперь у вас все хорошо уже?

– Ну, ты же слышал, что доктор сказал? Теперь тебе надо о себе позаботиться.

И я подтолкнула его к двери. Он послушно вышел.

Антон

После всех этих врачей я вернулся в палату Лидии Палны. Она сидела на своей кровати так, как будто собиралась тут остаться навсегда.

– И что вы киснете? – спросил я и сел с ней рядом поверх одеяла.

– А как ты? Тебя разве не оставляют здесь? С такими травмами?

– Да ладно, какие там травмы, пара ушибов. Ничего же не сломано. Хотите, я завтра тоже приду и отвезу вас домой?

– Нет, спасибо, Антон, за мной дочка приедет.

Помолчали.

– Так ты расскажешь мне правду о том, что с тобой случилось?

Она повернулась и стала смотреть на меня своим учительским взглядом. Интересно, их в педагогическом вузе специально учат так смотреть, тренируют с ними там этот взгляд, что ли? Проводит глазами по тебе и, как наждачной бумагой, снимает все, что было наврано.

– Так, значит, это все-таки продолжение той истории? И что теперь ты будешь делать?

– Да все то же.

– Так, значит, твой бизнес не пострадал?