Ковчег спасения

В палатке он согрелся как раз настолько, чтобы снаружи ощутить резкий холод. Но поведение Фелки заставило не обращать внимания на неудобства. Клавэйн давно научился избирательно подавлять ощущение дискомфорта – в бою, например, полезно не чувствовать боли. Сейчас холод не важен. С его последствиями, как и с последствиями большинства жизненных неприятностей, можно справиться потом – или целиком их проигнорировать.

Фелка смотрела на океан.

– В чем дело? – повторил он.

– Посмотри вон туда! Видишь?

Она встала рядом, указывая, куда глядеть:

– Где туман редеет!

– Вроде там ничего не…

– Смотри!

И он увидел, пусть лишь на мгновение. Ветер изменился, проложил коридор в укутавшем остров тумане. Показалась мозаика водоемов, разгороженных острыми скальными гребнями, за ними – лодка, привезшая гостей с «Ностальгии», и грифельно-серая полоса воды, которая светлела к горизонту, сливалась вдали с матовой серостью неба. На долю секунды открылся острый, как шпиль, нос звездолета, черным штрихом рассекший горизонт.

– Это наш корабль, – осторожно произнес Клавэйн, не желая огорчать Фелку.

– Да, это наш корабль. Но ты не понимаешь. Это нечто большее. Гораздо большее.

Он слегка встревожился:

– В самом деле?

– Да! Потому что я видела все это раньше!

– Раньше?

– Да! Причем задолго до того, как мы сюда прибыли. – Она посмотрела старику в лицо, смахнула на сторону прилипшие к лицу длинные черные пряди, прищурилась – ветер нес соленую водяную пыль. – Скади заставила меня вступить в контакт с волком, и разговор происходил как раз в таком окружении. Тогда я не понимала почему. Но теперь понимаю. Показывал вовсе не волк. Со мной общалась Галиана, хотя пришелец и управлял ее разумом. Ей удалось прорвать барьер!

Клавэйн знал о случившемся на «Паслене» в то время, когда Фелка была заложницей Скади. Фелка рассказывала об экспериментах, о том, как ей удалось заглянуть в разум волка. Но об увиденном океанском береге и субсветовике она не говорила.

– Наверное, это просто совпадение, – предположил он. – Даже если ты и получила послание от Галианы, как могла она знать заранее, что́ здесь произойдет?

– Не могу сказать. Похоже, есть способы… Информация уже достигла прошлого, иначе ничего бы и не случилось. Все, что мы знаем, – это что твои или мои воспоминания об этом месте достигнут прошлого. И что важнее – они достигнут Галианы. – Фелка наклонилась, коснулась камня. – И это, по-моему, самое главное. Думаю, мы не случайно наткнулись на планету жонглеров. Нас привела сюда Галиана, потому что считала это очень и очень важным.

Клавэйн подумал про найденный маяк.

– А раз она побывала здесь…

– То, несомненно, попыталась вступить в контакт с аборигенами, – закончила мысль Фелка. – Она плавала в этом океане. Из ее затеи могло ничего не выйти. Но если вышло, что тогда?

Туман закрыл просвет целиком, спрятав далекую башню субсветовика.

– Тогда все сигналы ее тела и мозга, все содержимое ее разума осталось в живом океане, – рассуждал вслух Клавэйн. – Физически она покинула планету, но оставила свою точную копию, готовую отпечататься на чьем-либо разуме и душе.

– Именно это и делают жонглеры! – подтвердила Фелка с энтузиазмом. – Копируют каждого, кто входит в их море.

Старик опять посмотрел в сторону океана, надеясь различить субсветовик.

– Значит, она все еще здесь…

– И если мы войдем в воду, то сможем встретиться с Галианой, поговорить с ней! Клавэйн, она это знала – и сумела сообщить нам, обманув волка!

От морской соли и у него защипало глаза.

– Галиана очень умна, – тихо проговорил он. – Но что, если мы ошибаемся?

– Ошибаемся мы или нет, рано или поздно выяснится. Нам нужно всего лишь войти в море и поплыть, открыв свои разумы. Если она там, в коллективном сознании жонглеров, они приведут ее к нам.

– Фелка, если этого не случится, я не вынесу разочарования.

Она взяла его за руку, крепко сжала:

– Клавэйн, мы не ошибаемся! Это именно так!

Он всей душой пожелал, чтобы она вопреки всякой логике и здравому смыслу оказалась права.

Фелка сдавила его кисть еще крепче, и оба решительно направились к океану.