Ковчег Спасения

— Конечно. Ты всегда была не такой, как все, Илиа. Моим лучшим другом. Единственной, кто говорил со мной, когда я болел. Единственной, кто понимал.

— А еще именно я сделала тебя таким.

— Это была необходимая мера. Я не виню тебя, действительно не виню.

— Пожалуйста, не надо. Ты причинишь боль не только себе…

Сейчас надо сделать все возможное и невозможное. Любое слово может оказаться решающим.

— Ты нам нужен, Капитан. Нам нужны орудия, содержащиеся в тебе, и ты сам, чтобы помочь эвакуировать людей из Ресургема. Ты убиваешь не только себя. Ты обрекаешь на гибель двести тысяч человек. Это будет куда более страшное преступление, чем то, в котором себя обвиняешь.

— Грех по оплошности.

— Капитан, умоляю тебя… не делай этого.

— Илиа, пожалуйста, отведи шаттл. Не хочу, чтобы тебя зацепило каким-нибудь обломком. У меня никогда не было намерения тебя погубить. Я просто хотел, чтобы ты стала свидетелем. Кем-то, кто бы понял.

— Я уже поняла! Этого недостаточно?

— Нет.

Орудие проснулось. Поток излучения, который вырвался из его рыла, оставался невидимым, пока не коснулся обшивки корабля. И здесь, на один ослепительный миг, проявил себя — ураганом высвобожденного воздуха и ионизированной брони. Копье метровой толщины пробило корпус насквозь. «Тридцать первый» был не самым мощным инструментом в арсенале Вольевой, но обладал почти неограниченной дальнобойностью. Именно по этой причине Илиа отобрала его для акции против Подавляющих. Прорезав корпус, луч вышел с другой стороны с такой же вспышкой. Потом орудие снова принялось за работу, прогрызая корпус по длине.

— Капитан…

Его голос вернулся.

— Извини, Илиа… Сейчас я уже не могу остановиться.

Он стонал от боли. Пожалуй, это было даже не удивительно. Его нервные окончания проросли в каждую часть «Ностальгии по Бесконечности». Раскаленное лезвие, вскрывающее корпус, должно вызывать запредельную боль — это все равно, что резать собственное тело. Ее снова осенила догадка. Это должно быть нечто большее, чем просто самоубийство — быстрое и аккуратное. Но для расплаты за содеянное этого недостаточно. Собственная казнь должна проходить медленно, тянуться долго. Тщательно, с изобретательностью продуманное наказание — и прилежный свидетель, который оценит и запомнит, как Джон Армстронг Бренниген покарал себя.

Луч уже прорезал борозду длиной в сто метров. Из нее вырывался воздух и жидкость, словно из раны хлестала кровь.

— Остановись, — пробормотала Илиа с безнадежной отрешенностью. — Пожалуйста. Ради всего святого, остановись.

— Дай мне закончить это, Илиа. Пожалуйста. Прости меня.

— Нет. Я не позволю вот так…

Она не рассуждала и не взвешивала. Секунда размышлений — и она вряд ли нашла бы смелость действовать. Она никогда не считала себя храброй, и тем более способной на самопожертвование.

Илиа повела шаттл по направлению к лучу, чтобы оказаться между дулом орудия и смертоносной сквозной раной в корпусе «Ностальгии по Бесконечности».

— Нет! — послышался голос Капитана.

Но было уже слишком поздно. Он не смог бы отключить орудие меньше чем за секунду или развернуть его прежде, чем луч зацепит суденышко. Шаттл пересек траекторию луча по касательной — Вольева не планировала сводить счеты с жизнью — и мощный поток излучения срезал его правый борт. Броня, изоляция, внутренние конструкции, герметичные мембраны — все это исчезло в течение доли секунды. В следующую секунду Илиа осознала, что смогла увернуться от сердцевины луча, а еще через секунду — что это ничего не меняет.

В любом случае она умрет.

В глазах потемнело. Горло наполнилось чем-то ледяным и плотным, словно ей в глотку заливали жидкий гелий. Илиа попыталась вздохнуть, холод ворвался в легкие. Потом в груди материализовался кусок гранита. Внутренние органы превратились в кусок льда.

Она открыла рот, пытаясь хоть что-то сказать. Похоже, это было самым правильным, что следовало сделать.

Глава 31

— Почему, Волк? — спросила Фелка.

Они были одни, в том же серо-стальном сумраке под серебряным небом, среди заполненных водой углублений в скалах, куда Скейд приводила ее по настоянию Волка. Сейчас это был просто сон. Она находилась на корабле Клавейна, Скейд была мертва. Однако Волк выглядел не менее реально, чем в прошлый раз. Его силуэт медленно двигался во мгле, словно столб дыма, который по какой-то прихоти обрел очертания гротескной человеческой фигуры.

— Что почему?

— Почему ты так ненавидишь жизнь?

— Я — нет. Мы — нет. Мы только делаем то, что должны.