Ковчег спасения. Пропасть Искупления

Рашмика задрала голову, пытаясь разглядеть окна циклопического транспортного средства. Высота главного зала намного превышала ту линию, где с его стенами, изгибаясь, смыкались четко выраженные контрфорсы. Далее высились несколько громадных витражных окон, обращенных к Халдоре. Их окаймляли орнаменты из камня и металла, увенчанные сидящими грифонами и иными геральдическими существами. А выше начиналась собственно Часовая Башня, и она с легкостью затмевала красоту и величие зала; этот вертикально торчащий зазубренный железный палец превышал все, что Рашмике доводилось видеть на ее веку. На стенах этой башни читалась вся история собора, периоды его роста представали на манер культурных слоев в раскопе, и легко было вообразить, как сооружение достигало своих теперешних гигантских размеров. Были видны ошибки и отвергнутые планы, хватало отводов, которые не вели никуда. Время от времени взгляд натыкался на загадочные уступы, и казалось, здесь-то и намеревались завершить башню строители, но затем она взмывала еще на сотни метров. А венчал ее купол – настолько высоко, что отсюда, да еще под таким углом, и не разглядишь. Но он сиял желтыми лампами, и это несомненно был свет жилья.

Частица каравана повернула и приблизилась к медленно переступающим ногам. Наверху лязгнуло, и машина поплыла над землей – точно так же некогда был поднят ледокат Крозета.

Человек в скафандре завозился с застежками шлема. Он проделывал это с маниакальным терпением, словно вершил сложный ритуал, в котором нельзя пропустить ни малейшего действия.

Наконец шлем был снят и оказался в его руках. Человек взъерошил обтянутой перчаткой кистью свою белую шевелюру, и та обрела форму математической плоскости.

Мужчина взглянул на Рашмику. Его лицо было вытянутым, с невыразительными вытянутыми же чертами; при виде его девушка вспомнила о бульдогах. Рашмика была уверена, что уже видела этого человека, но когда и где, вспомнить не могла.

– Добро пожаловать на «Пресвятую Морвенну», мисс Эльс, – проговорил он.

– Хотелось бы узнать, кто вы такой и что я здесь делаю.

– Грилье, генерал-полковник медицинской службы, – представился мужчина. – А вы здесь оказались потому, что мы сочли это нужным.

Что бы ни означали эти слова, он говорил правду.

– А теперь пойдемте со мной, – сказал он. – Кое-кто хочет с вами увидеться. Заодно обсудим условия вашего найма.

– Найма?

– Вы ведь направлялись сюда с целью получения работы?

Рашмика покорно кивнула:

– Да.

– Думаю, мы сможем предложить кое-что подходящее.

Глава тридцать третья

Близ Арарата, год 2675-й

Скорпион надеялся немного отдохнуть. Но после отлета Антуанетты пришлось трудиться не менее напряженно, чем в предшествовавшие дни. Свинья почти не спал: следил за прилетом шаттлов и буксиров, контролировал регистрацию новых беженцев, прибытие и размещение технических специалистов от Ремонтуара.

Он устал – устал чудовищно, невыносимо, смертельно. Чувствовал, что сил осталось на один или два вздоха и он вот-вот сломается. Но продолжал работать: напутствие Антуанетты и собственное упрямое нежелание демонстрировать на людях малейшую слабость помогали ему. Но держаться становилось с каждым днем труднее. Все чаще Скорпиону казалось, что в нем нет и никогда не было энергии, которая есть в людях; что люди никогда не испытывают такого изнеможения.

В его молодые годы все было по-другому. Скорпион тогда пер как локомотив, не остановить; он был сильнее не только свиней, но и многих людей из своего окружения. Глупо было надеяться, что он останется таким всегда, всю жизнь сможет выдерживать подобный темп. Он и не заметил, когда его обошли люди – быть может, несколько месяцев или лет назад. У него еще сохранилась та дикая порывистая сила, которой не отличалось большинство людей, но сейчас нужен не скорый на расправу головорез, а вдумчивый, хладнокровный руководитель, медленно, расчетливо тратящий свои ресурсы. Люди быстрее соображают и реже ошибаются. Понимают ли они это? – спрашивал себя Скорпион. Возможно, сейчас людям не так заметно собственное превосходство, так как он работает на износ, чтобы компенсировать свою природную неполноценность. Но рано или поздно усилия сойдут на нет, и тогда его недостатки начнут всем колоть глаза. Антуанетта права, большинство людей – его союзники; они, конечно же, постараются не замечать его нарастающую неадекватность, простят ошибки и промахи. Но это не может продолжаться бесконечно. Обязательно наступит день, когда недруги углядят медленно подступающую слабость и обернут ее против Скорпиона. И хватит ли у него смелости добровольно сойти со сцены, прежде чем такая необходимость станет чересчур очевидной? Слишком трудный вопрос, ведь из него неизбежно следуют другие: кто ты по своей натуре и кем тебе никогда не стать?