Ковчег спасения. Пропасть Искупления

Рашмика услышала стук металла и шипение воздуха, потом голоса. Ее попутчики суетились, разбирали пожитки и направлялись к шлюзу. Рашмика подхватила рюкзак и пристроилась к очереди. Некоторое время ничего не происходило. Потом голоса зазвучали громче, словно вспыхнул спор. Она заинтересовалась и подошла к окну. За ним в безвоздушной части зала неподвижно стоял человек в скафандре. За стеклом шлема, выполненного в стиле рококо, она различила черты спокойного лица. И это лицо не казалось совершенно незнакомым.

Человек в скафандре наблюдал за происходящим, опираясь на трость.

Шум продолжался еще несколько минут. В конце концов спор утих, и попутчики Рашмики потянулись к шлюзу, на ходу надевая шлемы скафандров. Люди посерьезнели и присмирели, не то что пять минут назад. Они прибыли на «Железную Екатерину», и тут шутки кончились. Судя по кислым физиономиям попутчиков, этот тусклый пыльный зал со старым, изношенным оборудованием и усталыми, равнодушными рабочими не вполне соответствовал их ожиданиям. Девушка же помнила слова квестора: настоятель «Железной Екатерины» – хороший человек, справедливый к рабочим и паломникам. Все-таки Рашмика может считать, что ей повезло. Лучше жить в соборе, который плетется в хвосте, чем в обреченном сумасшедшем доме… Хотя рано или поздно ей все же придется проникнуть на эту «Пресвятую Морвенну».

Она уже была у двери, когда чья-то рука уперлась ей в грудь, не давая ступить дальше. Подняв глаза, девушка посмотрела в лицо священника из первых адвентистов.

– Рашмика Эльс? – спросил священник.

– Да.

– Планы изменились, – сказал он.

Рашмику увезли с «Железной Екатерины» в сторону от глади Вечного Пути. На сей раз она и человек с тростью были единственными пассажирами сокращенного каравана. Незнакомец сидел молча, не сняв шлем, постукивая тростью по подошве. Рашмике так и не удалось толком разглядеть его лицо.

Уже много минут машина прыгала по ухабистому льду, оставив главную группу соборов далеко позади.

– Мы едем на «Пресвятую Морвенну»? – спросила Рашмика, не надеясь услышать ответ.

Незнакомец еще крепче стиснул трость, наклонив голову так, чтобы визор его шлема в отраженном свете стал темной непроницаемой маской.

К тому времени, как они добрались до ровного места и впереди показался собор, Рашмику затошнило. Причиной недомогания было не только непрерывное покачивание машины, но и мерзкое ощущение ловушки. Девушка планировала проникновение на «Пресвятую Морвенну», но вовсе не хотела, чтобы «Пресвятая Морвенна» насильно приволокла ее к себе.

Машина двигалась мимо неспешно ползущей горы. В то время как «Железная Екатерина» катила по ледяной поверхности Хелы на гусеницах, «Пресвятая Морвенна» шла в буквальном смысле этого слова, топча лед трапециедальными ступнями. Их было двадцать, по десять в ряду, и каждый ряд имел в длину двести метров. Широченное, высоченное тело собора, нависающее высоко над головой, соединялось с ногами огромными телескопическими колоннами подвижных контрфорсов. Это были даже не контрфорсы, а настоящие ноги, опирающиеся на ступни: сложные, грубые механические конечности с поршнями вместо сухожилий и шарнирами вместо суставов, увитые сегментированными шлангами и кабелями вместо вен и артерий. Контрфорсы приводились в движение брусьями сцепных дышл, торчавшими из боков собора, словно весла древней галеры. Ступни попарно поднимались над поверхностью Пути на три или четыре метра, потом медленно опускались, перенося «Пресвятую Морвенну» вперед со скоростью треть метра в секунду.

Собор был очень стар, и Рашмика знала об этом. Он вырос из крошечного семени, посеянного в самые первые дни заселения Хелы людьми. Всюду, куда бы ни взглянула девушка, она видела следы повреждений и ремонтов, реконструкций и расширений. Собор походил не на здание, а на целый город, жертву грандиозных архитектурных проектов и мероприятий по улучшению инфраструктуры, проводившихся с полным презрением к ранней планировке. Наряду с машинерией здесь расплодились всевозможные скульптурные формы: горгульи и грифоны, драконы и демоны, частью вырезанные по камню, частью сваренные из металла. Некоторые изваяния могли двигаться, им передавалась кинетическая энергия механических ног; при каждом шаге собора распахивались настежь и с лязгом захлопывались скульптурные пасти.