Ковчег XXI

Пасмурно. Тихо. Смеркается.

Впору понять и решить,

нужно грешить или каяться?

Каяться! Чтобы грешить…

В мае

В. М. Горюнову

Солнечно. И грустно отчего-то. В высь идя у мира на виду,

лемех серебристый самолета пухнущую тянет борозду.

Мне бы никуда не торопиться, не искать иных на свете

мест,

коли здесь невидимая птица теньканьем никак не надоест.

Я тут ничего не понимаю. Только разволнуется сирень,

если вдруг откуда-то по маю ласточки скользнет немая

тень.

Что же отзовется в сердце сладко? —

Птица, что в кустарнике поет?

Молнией мелькнувшая касатка?

Искоркой блеснувший самолет?..

Молодка

Покачивая бедрами, вышагивает с ведрами.

Пружинит коромысло, и напевчик легкомысленный.

По тропочке, по узенькой, восходит от реки.

Балдеют, как от музыки, юнцы и старики.

Идет она, не прячется, в селе – что в туфле гвоздь.

Горячим телом платьице просвечено насквозь.

Как будто слепнет, щурится на кралю местный сноб.

А где-то клохчет курица, и по спине озноб.

Июнь

Канва проселочной дороги. Колючки. Пыль. Чертополох.

Но если не глядеть под ноги, то этот путь не так уж плох.

Беспечен, зелен и восторжен, воркует мир со всех боков.

И нет возвышенней и строже похода летних облаков.

Стожары

Опрометчивая ночь. Обольстительная речь.

И себя не превозмочь, и тебя не уберечь.

Нет вины ли, есть вина, – это, в общем, все одно.

Заплатить за все сполна в нашей жизни суждено.

К электричке опоздать. В стороне блуждать чужой.

И Стожары опознать обмирающей душой.

В ред. 2003

В мире медленных ночей

В мире медленных ночей, где луна над головой,

то мне чудится: я свой, то мне кажется: ничей.

В мире малых скоростей засыпает шар земной.

То ль скрипучий коростель, то ли кто-нибудь иной

на листе и бересте ворожит над тишиной.

В мире милых мелочей, кукол, мишек и мячей,

засыпает детвора. Птицы спят – и мне пора.

Нездешний свет

Резкий нездешний свет в окна плеснулся, в лужи.

Лиц у прохожих нет, лишь первобытный ужас.

Ясно ли, почему рык исполинский грома,

блеск, изорвавший тьму, – сызмальства все знакомо.

Будто, бредя из снов и вековых становищ,

трубный издало зов стадо былых чудовищ.

Это пришла гроза, рвет на себе рубахи,

в наших ища глазах предков слепые страхи.

Как паникует мозг, если внезапно брошен

молнии ломкий мост между живым и прошлым.

В подземном переходе